Палач из Гайд-парка
Шрифт:
Фарнсуорт мрачно посмотрел на Питта из-под тяжелых век.
– Вот как? Ну, я полагаю, вам виднее. Здесь я недостаточно осведомлен. – Губы его брезгливо скривились. – Но, думаю, вам понятно, что это и есть ответ на ваш вопрос. Продолжайте действовать в этом направлении, Питт. Однако и другими версиями занимайтесь. Узнайте, где он был убит. Найдите свидетелей, если они есть, и обязательно отыщите этих женщин.
– Да, сэр.
– Работайте. – Фарнсуорт встал, по-прежнему игнорируя констебля Бейли, и направился к двери.
– Мне передать мистеру Телману, что ему делать, сэр? – услужливо
– Нет. – Питт быстро принял решение. – Не надо, спасибо. Я сам это сделаю. А вы отправляйтесь искать место убийства. Ищите следы крови, там ее будет немало. И еще: как его доставили на эстраду. Если это удастся узнать.
Бейли испуганно посмотрел на суперинтенданта.
– Его туда перетащили? Это нелегко сделать, сэр, после того как парню только что отсекли голову. Наверняка тот, кто это сделал, порядком перемазался в крови, а это не очень приятно…
– Да и рискованно тащить обезглавленное тело через парк, – задумчиво добавил Питт. – Зачем это было делать? Почему не оставить его в том же месте? Может, потому, что это место навело бы нас на убийцу? Разузнайте это, Бейли.
– Да, сэр, – не совсем уверенно ответил констебль. – Будут еще поручения, мистер Питт?
– Пока нет.
– Хорошо, сэр. Тогда я пошел.
После полудня Томас был уже у себя дома. Он быстро переоделся в самую старую свою одежду – плохо сидящий пиджак, застиранную сорочку и поцарапанные ботинки с отстающими подметками. Брюки были обтрепаны внизу, помятая шляпа скрывала половину лица. В таком виде он вышел из дому и направился к Эджвер-роуд в северной части Гайд-парка, где, как знал Томас, найдутся все, кого он искал, а главное – женщины.
Был поздний весенний полдень, ветер гнал по небу облака. В густой траве лужаек все еще желтели нарциссы. Няньки в туго накрахмаленных юбках чинно катили перед собой коляски с младенцами, детвора постарше послушно следовала рядом, – мальчики на палочках-скакалочках, девочки с куклами в руках. Пара мальчуганов играла с колесом, а еще один шалун грозно размахивал деревянной саблей.
Питту было не по себе из-за этой убогой одежды, а еще оттого, что по долгу службы он должен общаться с сутенерами и проститутками. В то же время он был бодр, а шаги его – уверенны и энергичны. Томас испытывал приятное ощущение свободы, покинув стены участка; более того, он избавился от навязчивой идеи, что кто-то постоянно заглядывает ему через плечо и сейчас он услышит слова критики, готовые сорваться с чьего-то языка.
С Эджвер-роуд он свернул налево, на Кембридж-стрит. Пройдя половину улицы, спустился по ступеням в проход между домами и постучал в дверь подвала. Подождав немного, снова постучал дважды.
Через несколько мгновений дверь приоткрылась, и в щелке Питт увидел настороженный глаз и кончик носа.
– Чо нужно?.. А, это вы, мистер Питт! Что заставило вас спуститься так низко? Вы ведь теперь крупная шишка. Или они вытурили вас? Всяк сверчок знай свой шесток, не так ли? Вы не родились джентльменом, а ваш ум вас таким не сделает. Джентльмены ох как не жалуют умных… Значит, снова занимаетесь черной работой? – Дверь не открывалась.
– Приходится, – уклончиво
Глаз недоверчиво окинул его с ног до головы.
– Вижу. Вид у вас – хуже не бывает. Что вам угодно? Я ничего такого не сделал. И вообще я не по вашей части.
– Женщины, – коротко сказал Питт. – Кое-кто из твоих девиц работает в парке.
– Может, да, а может, и нет, точно не скажу. А что вам от них нужно? Они не отрубают клиентам головы, за это я ручаюсь. Это было бы плохо для бизнеса. Да и к чему им это делать? Нет никакого смысла. А если вы так думаете, сэр, то у вас что-то другое на уме. Темните, сэр. – Он глухо рассмеялся.
– Ты впустишь меня или мне придется вызывать их по одной в участок?
– Вы крутой полицейский и несправедливый, – проворчал человек за дверью, но все-таки открыл ее.
Питт вошел в просторную комнату, до отказа уставленную разносортной мебелью – стульями, кушетками, столами, зеркалами, мягкими креслами и шезлонгами. Вся обивка была или в красных, или в ярко-розовых тонах. Здешняя теснота действовала на Питта угнетающе; он боялся, что на него вот-вот что-то упадет и придавит. Однако все здесь стояло прочно, на века.
Человек, занявший свое место на небольшом свободном от мебели пятачке, на ярко-красном с золотом ковре, был среднего роста, с всклокоченной бородой и шевелюрой. На его худом узком лице орлиный нос казался инородным предметом. Да и весь он казался составленным из разных частей: согбенные плечи, правая сторона тела словно усохла, правая рука была длиннее левой. Он настороженно смотрел на Питта своим проницательным взглядом.
– Жизнь всегда несправедлива, – философски заметил Томас. – Но каждый старается взять от нее все, что может. Я могу прислать мистера Телмана, если хочешь…
Человек сплюнул и недобро сощурил глаза.
– Этот душегуб просто ублюдок. Я с удовольствием помог бы ему оказаться на дне озера, а еще лучше – в могиле.
Питт удержался от соблазна заметить, что не ждет подобного подвига от сутенера.
– Охотно верю, – сказал он сухо. – Кто из девушек работает сейчас в парке? И не вздумай кого-нибудь упустить – я все равно узнаю и уж тогда постараюсь, чтобы тебе предъявили обвинения по всем статьям Уголовного кодекса.
– Власть ударила вам в голову, мистер, – ответил сутенер, скривив губы. – Вы всегда были крутоваты.
– Ерунда. Ты получал лишь то, что заслужил, не больше. Но если не скажешь, кто был в парке в тот вечер, я тебе не позавидую. А покамест скажи мне… – Питт наконец сел на мягкий стул, который, против его ожидания, оказался очень удобным. Он вытянул и скрестил ноги и откинулся на спинку стула. – Кто-нибудь новенький появился на твоем участке?
Сутенер улыбнулся и многозначительно провел пальцем по горлу. Увидев, что Питт его понял, он добавил:
– Пока нет. А я сам этого не делал. Я свожу счеты со своими соперниками без таких опасных… штучек. – Лицо его скривилось в презрительной гримасе. – А если б и дошел до таких несолидных и опасных методов сведения счетов, то сделал бы это где-нибудь в другом месте, а не в парке, не так ли? Если джентльмены будут бояться заходить в парк, лопнет все мое дело. Я не дурак. А если вы думаете, что я на такое способен…