Палач из Гайд-парка
Шрифт:
– Нет, я этого не думаю, – нетерпеливо перебил его Питт. – Но полагаю, что твои девицы могли бы что-то заметить. Более того, они могут знать, не появился ли в парке кто-то с дурными намерениями, странными вкусами и привычками и здоровенным ножом в руке.
– Нет, никто здесь не появлялся, все как обычно. Джентльмены, гуляющие по парку, – все со своими привычками и фокусами.
– Кое-кого они могут завести слишком далеко, тебе не кажется? – Томас вопросительно поднял брови. – Какой-нибудь новенькой это может не понравиться, а?
– Ага, вот оно что… И она отрубает ему голову?
– Не сама, конечно.
– Я
– Их сначала хорошенько оглушили ударом по голове, – сердито пояснил Питт, но вынужден был согласиться с разумными доводами бывалого сутенера.
– Если достаточно стукнуть по голове, то зачем еще ее отрезать? – Он насмешливо выпятил губу.
– Кто-то все же делает это, – серьезно произнес Питт. – Кто из твоих девиц был в эти вечера в парке?
– Мари, Герти, Сисси и Кейт, – сутенер охотно назвал имена проституток.
– Позови их сюда, – коротко приказал Питт.
Тот, чуть поколебавшись, исчез, а через несколько минут в комнату вошли четыре усталые, плохо одетые женщины. Дневной свет беспощадно изобличал их профессию. Вечером, при свете луны или газовых фонарей, они, возможно, и могли показаться привлекательными, но сейчас было видно, как увяла их кожа. Волосы их давно утратили живой блеск и были нечесаны. Когда бедняжки открывали рот, то были видны многочисленные щербины в их давно потерявших белизну и блеск зубах.
– Берт сказал, что вы ищете этого психа, который убивает людей в парке. Мы ничего об этом не знаем, – сказала Кейт.
Три ее товарки дружно закивали головами. Одна из них подобрала юбки, другая смахнула со лба светлую челку.
– Вы были в парке эти два вечера, – напомнил им Питт.
– Да, какое-то время были, – согласилась Кейт.
– Видели кого-нибудь у озера примерно в полночь?
– Нет.
На лице проститутки было любопытство, она улыбалась. В свое время ей приходилось не раз разговаривать с Питтом, тогда еще инспектором. Когда-то она работала швеей, забеременела, родила. Шитье дамского платья по семь пенсов за штуку, не разгибаясь по пятнадцать часов в сутки, приносило в день жалких два шиллинга и шесть пенсов. Из них надо было отдать три пенса за обметку петель и четыре пенса за отделку рюшем. Даже восемнадцать часов работы не могли прокормить ее и ребенка. Тогда Кейт пошла на панель и теперь за час получала столько, сколько раньше за целый день. О будущем она не думала. Однажды женщина сказала Питту: зачем будущее, если нет настоящего?
– Клиенты любят интимность, уединение, даже когда спешат. Пробовали приглашать и в прогулочные лодки на озере. За это они охотно готовы доплатить.
Питт тоже улыбнулся.
– Я должен был спросить об этом, – объяснил он. – Когда-нибудь доводилось видеть капитана Уинтропа?
– Он был клиентом?
– Если хотите,
– Да. Я видела его пару раз, но он не был нашим клиентом.
Питт разочарованно вздохнул. Трудно сказать, солгала она или сказала правду. Кейт глядела на него слишком искренними глазами. Именно это посеяло в нем сомнения.
– Послушайте, мистер Питт. – Женщина сразу посерьезнела. – Это не имеет никакого отношения ни к одной из нас, сэр, клянусь Господом Богом. Есть такие, кто ходит с ножом – например, Малыш Джорджи, он неплохо им владеет, – но для нашего дела насилие не подходит. Только отпугивает клиентов и отнимает у нас заработок и хлеб. Нет, это сделал кто-то чужой, не из нас. Это какой-то псих. Нет смысла нас допрашивать, потому что мы ничего не знаем.
Она оглянулась на своих подружек. Сисси, опять смахнув со лба белокурую прядку, утвердительно кивнула.
– Нам это тоже не нравится, – сказала она, со свистом втянула воздух в щербинку между зубами и тут же прикрыла рот рукой. – Все боятся теперь выходить на улицу вечером. Все дрожат от страха. И это только на нашем пятачке…
– Да, – согласилась одна из ее товарок. – Нам трудно перейти в город. Жирный Джордж не пустит нас туда, там работают его девочки. – Она поежилась. – Я не боюсь Жирного Джорджа, эту бочку с салом. А вот Малыша Джорджи боюсь до смерти. Это дьявол и свинья. У него с головой не в порядке. Один взгляд чего стоит.
– Ух! – скривилась Сисси и съежилась.
– И все равно ему ни к чему отрубать головы, – стояла на своем Кейт. – Мистер Питт, мы и вправду ничего не знаем об этом убийце. Мы знаем всех, кто спит ночью в парке, правда, девочки? – Она посмотрела на девиц.
Они дружно закивали, глядя на суперинтенданта.
– Прямо так и спят? – с недоверием спросил Томас.
– Нет. Есть такие, кто пытается спать, но у нас сердитый сторож. Всех выгоняет. Подходит, будит и выгоняет. Еще всякие ханжи появляются тут время от времени… Это еще одна причина, почему клиенты предпочитают получить свое где-нибудь в укромном местечке. Хуже нет, если кого застукают ханжи. В парке мы только знакомимся.
Спрашивать их об Эйдане Арледже не было смысла. По описанию им мог быть чуть не каждый прохожий.
– В тот вечер, когда был убит второй мужчина, ничего особого не заметили? – спросил Питт на всякий случай, не надеясь услышать что-нибудь полезное.
Кейт пожала плечами.
– Появилась новенькая, какая-то любительница, сразу видно, но Сисси подпортила ей прическу…
– Неправда, – запротестовала Сисси. – Я просто вежливо предупредила ее.
– Уверены, что она любительница, а не профессионалка? – спросил Питт и махнул рукой – стоит ли расспрашивать о всяких пустяках.
Кейт криво улыбнулась.
– Из чужих нам никто не попадался на глаза, – ответила она.
– Совсем никто? – настаивал Питт.
– Пару раз встречался, правда, один из этих чистоплюев, блюстителей нравов, но не трогал нас. Мы вели себя прилично и ни к кому не приставали. – Это слово она произнесла с особым сарказмом. – Ни к одному респектабельному джентльмену, совершающему прогулку в парке. Чистоплюй нас знает, он неплохой парень. Понимает, что и нам есть хочется. А те, кто платят налоги, тоже знают, что имеют право на свой кусок удовольствия.