Палач Рима
Шрифт:
Антония в свою очередь одарила его слегка укоризненным взглядом, в котором Веспасиан разглядел некий намек на страсть и невольно задумался о том, каковы могли быть их соития. Калигула как-то раз обмолвился в разговоре с ним, что Антония просто обожала кулачных бойцов, разгоряченных после схватки, чьи тела все еще блестели от пота. Кстати, Магн дрался перед ней не один раз.
Магн отвесил поклон.
— Прости мне мою дерзость, домина, — виновато произнес он.
Веспасиан с трудом сдержал улыбку: ответ на один вопрос он уже получил. В этой паре его друг играет отнюдь не главную роль.
— Палл,
Палл поклонился хозяйке и с помощью Артебудза поволок визжащего жреца прочь.
— А теперь, господа, — сказала Антония, сморщив нос и повернувшись к братьям. — Думаю, что ради всех нас вам — прежде чем будет подан ужин — не помешает воспользоваться моей баней. Увидимся позже, когда вы смоете с себя усталость. Магн, ты можешь пойти вместе с ними. Покажешь, где находится баня.
Некоторое время спустя все трое уже сидели, обливаясь потом, в небольшом, ярко освещенном кальдарии с мраморными стенами. Рабы втирали им в спины благовонные масла, после чего специальным скребком счищали их вместе с потом и грязью.
Ни Веспасиан, ни Сабин не удосужились спросить Магна, откуда он так хорошо знаком с виллой Антонии, что знает даже, где расположена баня. Его смущенный вид и то, как он избегал встречаться с ними взглядом, когда вел их лабиринтом бесконечных коридоров, явно не в первый раз, говорили сами за себя. Братьям оставалось лишь многозначительно переглядываться и улыбаться друг другу.
В жарко натопленном кальдарии дорожная усталость тотчас дала о себе знать. И пока умелые руки рабов очищали их тела от въевшейся за время долгого путешествия грязи, все трос погрузились в приятную дремоту, из которой их вывел чей-то громкий как труба голос.
Все трос мгновенно встрепенулись, сбрасывая с себя вызванное баней состояние блаженного полусна.
— Мои дорогие юноши! Как я рад видеть вас снова!
Это в кальдарий, в чем мать родила, вошел их дядя. Гай Веспасий Полон. Тряся жирными телесами, он вразвалочку прошлепал босыми ногами по мозаичному полу. Веспасиан и Сабин тотчас вскочили с мест и были заключены в поистине медвежьи объятия.
Магн, к своему великому облегчению, удостоился лишь мощного шлепка по плечу.
— Антония сказала мне, где вас искать! — прогудел Гай, обнимая братьев за плечи и вновь усаживая на горячую каменную скамью. — Ты неплохо выглядишь, Веспасиан! Как я погляжу, армия пошла тебе на пользу. Вон какой ты стал сильный и мускулистый, совсем как я в твои годы. А ты, Магн, знал бы ты, как все эти четыре года мне не хватало твоих услуг! Кстати, пока я не забыл: Антония велела мне отправить тебя прямиком к ней. Она хотела бы увидеть тебя до ужина. Правда, не сказала, почему.
Магн поморщился.
— В таком случае я, пожалуй, вас покину, — пробормотал он, беря свое полотенце, и, избегая встречаться взглядом с остальными, направился к выходу. Как только дверь за ним закрылась, оба брата расхохотались. Гай растерянно посмотрел на них.
— Что смешного, мои дорогие юноши?
Веспасиан поспешил сделать серьезное лицо и незаметно кивнул головой в сторону слуг.
— Узнаешь чуть позже, дядя. А пока расскажи нам, что у тебя нового.
Гай
Впрочем, вскоре он ощутил, как кто-то брызжет ему на спину масло. Затем чьи-то нежные пальцы принялись растирать ему мышцы вокруг лопаток. Веспасиан простонал от удовольствия. Он лежал неподвижно, не открывая глаз, отдавшись во власть этих упоительных прикосновений, куда более нежных, нежели те неистовые удары, которыми осыпал его спину банщик. Невидимые руки спустились ниже, разминая ему усталую спину, и он вновь довольно простонал. Наконец руки добрались до его поясницы и, скользнув к ягодицам, принялись гладить их с такой нежностью, которая почти не имела ничего общего с массажем. Веспасиан рискнул открыть один глаз. И его сердце едва не выпрыгнуло из груди.
— Ценис! — воскликнул он и быстрым движением выпрямился и сел.
— Тсс, любовь моя! — прошептала она, прижимая палец к губам. — Ложись, и дай я закончу. Мы не виделись так долго, что слова могут оказаться бессильны — в отличие от ласк. Так пусть они расскажут тебе о том, что я чувствую. О том, что я буду чувствовать всегда!
Веспасиан пристально посмотрел на нее. Сердце было готово выскочить у него из груди. Перед ним стояла та, о которой он так долго мечтал, стояла обнаженная. Ее нежная кожа цвета слоновой кости, казалось, сияла и лучилась в подрагивающем свете масляной лампы. Черные волосы, локонами ниспадавшие на плечи, отливали красноватой медью. Ценис улыбнулась ему и медленно покачала головой, как будто не верила собственным глазам. Веспасиан заметил, что в ее глазах — огромных голубых глазах — блестят слезы. Это были слезы радости.
Он схватил ее руку и сплел ее пальцы со своими, стараясь при этом не сделать ей больно.
— Ценис. У меня нет слов, чтобы сказать тебе, как я мечтал об этом мгновении. Как сильно я…
— Тише, любовь моя, — сказала она, высвобождая руки, чтобы положить их ему на плечи. — Вот и меня они тоже подводят. Именно поэтому давай не будем полагаться на слова. — Сказав это, она нежно опрокинула его на спину. — Лежи тихонько и позволь мне закончить массаж. Мне хочется вновь изучить твое тело.
С этими словами она наклонилась и поцеловала Веспасиана в губы. Ее поцелуй стал для него подобен дорогому вину, которое он был готов испить до последней капли. Их языки нашли друг друга, а в следующий миг Ценис тоже села на скамью и обняла его ногами. После чего слегка отстранилась от него, чтобы закончить массировать его широкие плечи, а когда закончила, спустилась ниже, к крепким грудным мышцам, все это время глядя на него с восхищением и любовью. Впрочем, пока длился массаж, Веспасиан смотрел на нее точно так же. А когда закончился, оба вознеслись к вершинам блаженства.