Палач Рима
Шрифт:
Ужин оказался очень даже приятным событием, не в последнюю очередь благодаря тому, что между блюдами Веспасиан то и дело бросал взгляд в сторону сияющей Ценис, когда та обслуживала свою хозяйку. Весь вечер улыбка не сходила с его лица. С аппетитом человека, которому требуется восполнить силы после любовных утех, он налегал на пищу, жадно поглощая блюдо за блюдом. Как и следовало ожидать, угощения были выше всяческих похвал, равно как и вино, а разговор за столом куда более оживленным, нежели в тот последний раз, когда он ужинал у Антонии четыре
Лежа на пиршественном ложе, Веспасиан сумел расслабиться и вел застольную беседу не потому, что этого от него требовал этикет, отчего он, бывало, лишь бы не молчать, говорил первое, что приходило ему на ум, но потому, что ему было что сказать. Присутствие на пиру Гая Калигулы тоже сделало свое дело — Веспасиан был искренне рад видеть старого друга. Кстати, тот, похоже, пребывал в превосходном настроении — и это притом что в прошлом году его мать и старшего брата отправили в изгнание. Впрочем, возможно, именно по этой причине. Другой его брат, Друз, стараниями Сеяна тоже недавно присоединился к ним. Похоже, что префект претория одного за другим убирал потенциальных наследников Тиберия.
К удивлению Веспасиана, помимо него самого, Калигулы, Сабина и Гая, Клемент тоже удостоился приглашения и оказался очень даже недурным собеседником. Он был остроумен и умел поддержать беседу, не навязывая другим своего мнения. Кроме того, он заигрывал с Антонией, правда, делал это умело, не переступая границ учтивости. Она воспринимала его комплименты кокетливо, хотя внимание со стороны мужчины, который годился ей в сыновья, ей было наверняка приятно, как и любой красивой женщине.
К концу вечера Веспасиан понял: Клемент находится здесь при выполнении служебных обязанностей: он был тюремщиком Калигулы. После ареста Друза Тиберий распорядился не спускать с Калигулы глаз. Причиной же тому — постоянные нашептывания Сеяна, который сумел внушить императору, что его ближайшим родственникам доверия нет, и за Калигулой нужен глаз да глаз. Макрон, который все еще пользовался у Сеяна доверием, сумел назначить на это место Клемента, что давало хоть какую-то надежду. Все это Веспасиан узнал, когда Антония отпустила рабов, а место у двери занял верный Палл.
— Новые сведения от Макрона, нашего странного, но, увы, незаменимого союзника, как вы все со мной согласитесь. Так вот. по его словам, в планы императора не входит обижать моего юного Гая. — сказала она, с любовью глядя на внука, что устроился на пиршественном ложе рядом с ней, и нежно взъерошила ему волосы.
— Бабушка, прекрати! — запротестовал Калигула и сделал обиженное лицо. — Когда я стану императором, я первым же своим указом запрещу женщинам ерошить волосы любому мужчине, если только он ей за это не заплатил.
— В таком случае я готов дать высокородной Антонии талант серебра, лишь бы только она ерошила волосы мне, — игриво заметил Клемент, и все рассмеялись его шутке.
— Весьма любезно с твоей стороны, Клемент, — ответила Антония. Она вся сияла, хотя, как понял Веспасиан, не потому что была польщена комплиментом или выпила чересчур много вина. — Тем не менее это станет возможно лишь в том случае, если мой внук доживет до того момента, чтобы взять то, что ему по праву принадлежит.
По залу прокатился одобрительный гул, который нарушил лишь один несогласный голос.
— Домина, — осторожно начал Сабин. — Не сочти мои слова оскорбительными, но как мы узнаем, что можем доверять Клементу? В конце концов, он человек Макрона.
Клемент было открыл рот, чтобы заступиться за себя, но его опередила Антония, подняв руку.
— Думаю, лучше всего, Сабин, тебе это объяснит твой дядя.
— С удовольствием, домина, — излишне громко пророкотал Гай. Это давало о себе знать выпитое вино. — Помимо обычных средств подкупа — денег, покровительства, содействия в получении места преторианского трибуна, когда Макрон станет префектом, — есть только одна вещь, которая гарантирует верность. Это семейные узы.
— Я знаю, Клемент — наш родственник с отцовской стороны, — отмахнулся Сабин. — Но родственник такой дальний, что мало чем отличается от чужака. Прошу тебя, Клемент, не обижайся на мои слова. Я просто хочу быть в тебе уверен, и все.
— Никаких обид, Сабин, — дружелюбно ответил Клемент, делая глоток вина. — Мне понятна твоя озабоченность. Именно поэтому я и сделал это предложение.
— Какое предложение?
— Позвольте мне, — вновь вмешался Гай, причем довольно резко.
Клемент поднял кубок и кивнул в знак согласия.
— Все дело в том, что тесных семейных уз с нами у него нет, — продолжал Гай. — Ты согласен со мной, Сабин?
— Согласен.
— И поэтому мы должны постараться сделать их более тесными.
— Да, но как?
— Для этого ты женишься на Аррецине Клементине, его единственной сестре.
При этих словах у Сабина отвалилась челюсть. Он попытался что-то сказать, но в конце концов лишь растерянно пробормотал:
— Я вообще-то пока не собирался жениться.
Веспасиан с трудом подавил смешок.
— Мой дорогой мальчик, не говори глупостей. Любой мужчина мечтает жениться! — расхохотался Гай. — За редким исключением, конечно, — добавил он, прижимая к груди мясистую руку. — Кроме того, это будет идеальный союз. Во- первых, это брак внутри одной большой семьи. Во-вторых, невеста из всаднического сословия. В-третьих, тем самым мы приобретаем надежного союзника. И наконец, твоим родителям понравилась эта идея. Более того, твой отец написал мне, что он спит и видит, как ты женишься на ней, и даже, поскольку не имеет возможности прибыть в Рим лично, позволил мне взять на себя все заботы по заключению этого брака.
Сабин сглотнул застрявший в горле комок, отлично понимая. что это означает.
— Что касается меня, — подал голос Клемент, — то я сочту за честь, если моя сестра выйдет замуж за человека с таким блестящим будущим, при условии, конечно, что нам удастся осуществить наш план. Если же нет, то все мы погибнем, и это уже не будет ничего значить. Что касается моей сестры, то она сделает то, что я ей скажу. Наш отец мертв, и теперь мое слово — для нее закон. Я же буду только рад, если она получит столь достойного мужа.