Палачи и казни в истоии России и СССР
Шрифт:
15 апреля 1930 г. «по первой категории» было арестовано 140 724 человека, из них кулаков — 79 330, церковников — 5028, бывших помещиков и фабрикантов — 4405, антисоветских элементов — 51 961 человек. За второй период раскулачивания, с 15 апреля 1930 г. по 1 октября 1930 г., арестованы 142 993 человека, кулаков — 45 559 и 97 434 антисоветчика». В 1931 г. «за один только январь… зафиксировано 36 698 арестованных», причем «подавляющее большинство — кулацко-белогвардейские контрреволюционеры». Всего в 1929–1932 гг. раскулачено около 4 миллионов семей. В ссылку направлено около 2 миллионов человек, из них умерли 389 521 человек.
Отдел центральной регистратуры ОГПУ в справке о выселении кулаков с начала 1930 г. до 30 сентября 1931 г. число «спецпереселенцев» определял в 517 665 семей с населением в 2 437 062 человека. За 1932–1940 гг. в спецпоселения прибыло еще 489 822 раскулаченных. Согласно секретной справке, подготовленной в 1934 г. оперативно-учетным отделом ОГПУ, около 90 тыс. кулаков погибли в пути следования и еще 300 тыс. умерли
Процесс коллективизации в 1931–1932 гг. привел к катастрофическим последствиям. Сборы зерна в 1933 г. сократились до 68,4 млн т. против 83,5 млн т. в 1930 г. Поголовье коров и лошадей сократилось вдвое, овец — втрое. От голода и болезней погибли 7 миллионов человек. Последствия коллективизации для России оказались более страшными, чем татаро-монгольское иго. Был разрушен традиционный вековой уклад жизни, питающий национальную культуру, уничтожены физически носители народной культуры, хранители национальных и религиозных традиций. Уничтожена наиболее активная часть сельского населения — первые представители российского фермерства, появившиеся в результате реформы Петра Аркадьевича Столыпина. В катастрофических результатах коллективизации, естественно, виновными оказались враги народа. В декабре 1932 г. началась чистка партии и Наркомзема СССР, в декабре 1932 — январе 1933 г. была выявлена «вредительская контрреволюционная организация, проводившая шпионскую и вредительскую деятельность в сельском хозяйстве», — так называемая «Группа Конрада (зам. наркома Наркомзема СССР) — Вольфа (зам. наркома Наркомсовхозов) — Коварского (зам. председателя Трактороцентра)» и других. Члены этой организации Коллегией ОГПУ 11 марта 1933 г. приговорены к расстрелу и 12 марта расстреляны. Реабилитированы. Идеолог и организатор колхозов — нарком земледелия Я.А. Яковлев (Эпштейн) — расстрелян в 1938 г.; сменивший его на этом посту Чернов расстрелян в этом же году, а их преемник Роберт Эйхе, уничтоживший до этого в Сибири десятки тысяч людей, арестован в том же 1938 г. и расстрелян в 1940 г. В 1938 г. умер, не дожидаясь ареста, химик по специальности и марксист-аграрник по призванию Л.Н. Крицман.
Казни и пытки в годы большого террора
Анна Ахматова
«Русский народ живет в порочном кругу насилия и страха. Страх разлит по всему лицу земли Российской. Страх заползает под крыши «дворцов» советских сановников и «хижин» трудового народа. Страх заставляет молчать или славословить, лгать и предавать. Страх растлевает человеческий ум и калечит душу» (Деникин А.И.).
В годы Большого террора пик репрессий пришелся на 1937–1938 гг. Этот период выделяется в советской истории особенно кровавыми и труднообъяснимыми репрессиями. По официальным данным, за два года по политическим мотивам было арестовано 1548 366 человек, из них расстреляно 681692, т. е. в этот период в стране в среднем казнили в день по 934 человека (без учета казненных за уголовные преступления) (58).
Но даже эти ужасные цифры вряд ли являются полными. В число арестованных не включены, например, сотни тысяч депортированных и ссыльных. Непонятно, в какую категорию власти отнесли погибших под пытками во время «следствия». Неизбежно возникают вопросы: в чем причины такого скачка массовых расстрелов именно в эти два года? Почему репрессии происходят спустя 20 лет после революции в условиях относительной политической стабильности? В годы Гражданской войны и во время коллективизации террор совпадал с периодами острейших социально-политических конфликтов, сопровождающихся перераспределением собственности. Но в конце 1930-х гг. не было таких острых социальных конфликтов, для решения которых необходимо было применить столь массовое насилие. Известно, что террор и массовые репрессии в 1936–1938 гг. обосновывались сталинской теорией усиления сопротивления свергнутых классов, хотя на самом деле к тому времени ни сопротивления, ни самих этих классов уже не было и в помине. Если в 1913 г. 16,3 % всего населения России составляли помещики, крупная и мелкая городская буржуазия, торговцы и кулаки, то в 1928 г. на их долю приходилось 4,6 % населения, а к 1937 г. эксплуататорские классы в СССР были ликвидированы (59).
Несмотря на это, вождь и его ближайшие соратники призывали советских людей к бдительности, разоблачению и уничтожению врагов: ««Шахтинцы» (враги народа, вредители. — В.И.) сидят теперь во всех отраслях нашей промышленности. Многие из них выловлены, но далеко не
В 1936–1938 гг. состоялись три крупных открытых процесса над бывшими высшими деятелями ВКП(б), которые были в 20—30-е гг. XX века связаны с троцкистской или правой оппозицией. На первом процессе «троцкистско-зиновьевского террористического центра» основными обвиняемыми были Зиновьев и Каменев. Помимо прочих обвинений, им инкриминировалось убийство Кирова и заговор с целью убийства Сталина. Все шестнадцать обвиняемых были приговорены к смертной казни и сразу же после оглашения приговора расстреляны. Второй процесс «Параллельного антисоветского троцкистского центра» проходил над 17 менее крупными деятелями, такими, как Радек, Пятаков и Сокольников. 13 человек были расстреляны, остальные отправлены в лагеря, где вскоре умерли. На третьем процессе над 21 членом так называемого «Правотроцкистского блока» главными обвиняемыми были Николай Бухарин — бывший член Политбюро и глава Коминтерна и Алексей Рыков — бывший член Политбюро и председатель СНК, а также Г.Г. Ягода, Х.Г. Раковский, Н.Н. Крестинский, М.А. Чернов и другие. Целью «преступной группировки» был «шпионаж в пользу иностранных государств, вредительство, диверсии, террор, подрыв военной мощи СССР, провокация военного нападения этих государств на СССР, расчленение СССР и отрыв от него Украины, Белоруссии, Средне-Азиатских республик, Грузии, Армении, Азербайджана, Приморья на Дальнем Востоке в пользу упомянутых иностранных государств, наконец, свержение в СССР существующего социалистического общественного и государственного строя и восстановление капитализма, восстановление власти буржуазии» (62).
Все подсудимые были признаны виновными и, кроме троих, расстреляны. В работах В.П. Наумова, М. Геллера и А. Некрича утверждается, что в ходе допросов над участниками этих и последующих процессов широко применялись шантаж (угрозы расправы с близкими родственниками), пытки и истязания, а признательные показания были вырваны силой (63).
Происходило массовое истребление руководящих кадров и рядовых членов партии. Из 267 членов ЦК, избранных в его состав с 1917 по 1934 г., к началу репрессий умерли 34, пережили репрессии 36, в основном те, кто особо рьяно прислуживал Сталину, и вошедшие в ЦК в 1920—1930-е гг. Остальные были уничтожены (А.И. Козлов. «Сталин: борьба за власть». — Ростов Н/Д.: Издательство Ростовского университета, 1991, с. 381). Таким образом, было уничтожено 197 из 233 членов ЦК, доживших до начала репрессий.
Какой извращенной фантазией надо обладать, чтобы утверждать, что Сталин и его подручные, осуществившие эти репрессии, «продолжали дело Ленина и Октябрьской революции»? А может быть, и в самом деле продолжали? Ведь и во время революции пламенные революционеры марксисты-ленинцы также в первую очередь уничтожали лучших представителей российской элиты. По утверждению ответственного работника КПК при ЦК КПСС Каткова в 1991 г., среди лиц, репрессированных в 1937–1938 гг., было 116 885 коммунистов, т. е. тех, у кого был партбилет на момент ареста. Те же, кого исключили перед арестом или несколькими годами ранее при разгроме различных оппозиций, числились беспартийными. Трудно сказать, сколько было репрессировано таких «беспартийных», но, как заявил на февральско-мартовском пленуме ЦК 1937 г. Сталин, с 1922 г. из рядов партии было исключено около 1,5 миллиона человек (Роговин В.З. «Партия расстрелянных». — М., 1997, с. 487). По данным Вадима Роговина, коммунисты составляли более половины всех репрессированных. Жестоким репрессиям подверглись и представители зарубежных компартий. На IX съезде СЕПГ в январе 1989 г. было официально объявлено, что в СССР во время «великой чистки» было уничтожено 242 видных деятеля КПГ (В.И. Пятницкий. «Осип Пятницкий и Коминтерн на весах истории». — Минск: Харвест, 2004, с. 541).
Югославские историки приводят списки более 800 своих эмигрантов и коммунистов, погибших от сталинского террора, и среди них четыре генеральных секретаря КПЮ, занимавших этот пост в партии в разное время. «В руководстве югославской компартии, кроме Тито, не осталось никого» (там же). «В подвалах Лубянки, Лефортовской тюрьмы и других местах погибло болёё (500 болгарских коммунистов» (там же, с. 542). В сталинских застенках погибли основатели Коминтерна Г. Клингер, Г. Эберлейн (КПГ), швейцарский соратник Ленина Ф. Платтен. Жертвами сталинизма стали 10 из 16 членов первого ЦК Коммунистической партии Венгрии и 11 из 20 народных комиссаров Венгерской Советской Республики 1919 г. Были арестованы почти все польские коммунисты, находившиеся в СССР. Руководители Компартии Польши, в том числе ее генеральный секретарь Ленский и один из основателей Социал-демократической и коммунистической партий Польши 70-летний Варский, были расстреляны. Было принято постановление Исполкома Коминтерна о роспуске партии. В Монголию, находившуюся в полной зависимости от СССР, был послан заместитель наркома внутренних дел Фриновский. Из 11 членов монгольского Политбюро ЦК было уничтожено 10, кроме одного Чойбалсана. Были расстреляны лидер Компартии Ирана Султан-Заде и Компартии Мексики Гомес (там же, с. 340).