Палитра счастья
Шрифт:
Губы его нежные и мягкие, кажется совсем не мужские. Ненормально чувственные и знающие. Сводящие с ума. Так что останавливаться совсем не хочется.
— Остановись… — когда он снова начал задирать её жалкое одеяние.
Конечно, вряд ли он мог различить в темноте выражение её глаз, но смотрел он именно в них. Не ответил, но смотрел.
— Остановись, — повторила она, хотя выходило это слабо и почти умоляюще.
— Сдурела? — рыкнул он. Так получилось.
— Не сейчас, — единственное, что она нашлась ответить ему.
—
— Пожалуйста… — уже прошептала.
Он дышал медленно и тяжело. Она подрагивала. Стало холодно.
Испытала настоящее сожаление, от того, что он так быстро отступил. Отодвинулся от неё. И знала, что если он уйдёт сейчас из спальни, она точно расплачется. Так и лежала на спине, с раскрытыми глазами, борясь с накатывающим чувством безысходности.
Со вздохом она повернулась на бок. Он ухватился за край одеяла.
— Если скажешь сейчас хоть слово, придушу собственной футболкой. Той, что на тебе, — не совсем добрым тоном проговорил он. Лёг рядом. Вздохнул. Она прислушалась и замерла. Он притянул её к себе. Вздохнул ещё раз и обнял. Укрыл одеялом и положил руку ей на живот. Она пошевелилась, устраиваясь поудобней.
— Спи. Не ёрзай.
Эва пошевелилась и вытянулась на кровати. Приоткрыла глаза и повернула голову, хотя сомнений и так не было, что в кровати она одна. Какой-то непонятный сон всё ещё кружил голову. Он смешался с разочарованием от внезапного одиночества, окончательно испортив утро.
Она даже не насладилась его крепкими объятьями. И не встретила расцветающий день, как они делали это обычно. Обычно… В той прошлой их жизни. А это наверное была наверное единственная ночь, что он полностью провёл с ней в одной кровати. И на это утро у неё тоже были надежды.
Только через мгновение, прислушавшись, она различила шум воды, доносившийся из ванной. Это приободрило её. Значит, он не ушёл. И кстати, он не говорил, что куда-то собирался.
Она встала и сгребла вместе с собой тонкое одеяло, которым они укрывались. После сна и тёплой постели не очень хотелось ощущать прохладу комнаты. Окно было приоткрыто и в спальню влетал утренний ветерок. Видно, Ян открыл его, чтобы проветрить спальню.
Одеяло было тонкое, но огромных размеров. Кое-как подобрав края, она завернулась и пошла в ванную. По доносившемуся шуму поняла, что это была струя воды в раковине, а не потоки в душевой, а значит есть надежда не застукать его голым. Однозначно, ему даже не придётся раздевать её — одежда сползёт сама.
И да, он был одет. Правда не совсем: в трусах и… И…
— Что это? — спросила она. Получилось совсем тихо и она кашлянула. — Ян?
Она подошла ближе к нему, подобралась, споткнувшись, запутавшись в одеяле, и едва не упав.
Он повернулся к ней полубоком. Не отвечал, потому что чистил зубы. Она коснулась кончиками пальцев его спины, придерживая края одеяла одной рукой. Это было бесполезно и оно выскользнув, упало на пол. Но её интересовало только
Он сплюнул зубную пасту и прополоскал рот. Повернулся к ней, стягивая в то же время полотенце с держателя.
— Это эластичный бинт, Эва.
— Я… я поняла… — она пытливо посмотрела ему в глаза. Он вытер лицо и отбросил полотенце. — Зачем? — недоумённо спрашивала она. Была явно взволнованна и хотела получить чёткий ответ, на поставленный вопрос.
— Я растянул связки. В этом нет ничего страшного.
— Да? И поэтому ты замотался как мумия? — она сжала губы и подозрительно посмотрела ему в глаза. Естественно ничего там не прочитала и принялась рассматривать его повязку на груди.
— Мумия… — он рассмеялся на её слова. — Это предупреждает мышцы от физической нагрузки. Я уже практически в этом не нуждаюсь и может быть, сегодня перевязался в последний раз, — поднял упавшее одеяло и накинул ей на плечи. Повернул её к двери и легонечко подтолкнул. Она упрямо развернулась, но увидев, что он шагнул следом пошла в спальню.
— Когда это случилось?
— До приезда в Нью-Йорк.
— Как? — она устроила ему настоящий допрос с пристрастием.
— Плавал, — послушно отвечал он. — После травмы это плечо у меня слабое.
Бесспорно он был зол. Зол до сих пор. Начала бесить сложившаяся ситуация, а отсутствие нормального секса сказывалось на нервах. Он чистил зубы, прокручивая всё в голове, злился ещё больше и пытался придумать, как избавиться от всех этих клинических симптомов, что основательно портили ему жизнь. Только когда она вошла, он понял, что забыл закрыть дверь на защёлку. Да и не привык он закрываться. И когда они жили вдвоём, не запирались друг от друга. Тем более сейчас голова его была забита совершенно другим. И о защёлке на двери в ванной комнате он думал меньше всего.
Он совсем не хотел, чтобы она видела его в таком виде, но ничего не поделаешь. И по её взгляду было ясно, что она настроена получить на свои вопросы вполне конкретные ответы.
Он не мог на неё долго злиться. Как он мог злиться на свою крошку: сонную и закутанную в одеяло с ног до головы. Такую маленькую, но с таким сосредоточенным взглядом. Таким пристальным и проницательным, что трудно было врать ей прямо в глаза. Хотя почему врать… Плечо у него и, правда, слабое. И это не первый раз, когда ему приходилось носить такую повязку.
— Ты уже завтракал? — она бросила одеяло на кровать.
— Нет.
— Я с тобой, — она изъявила желание, впрочем, не потрудившись накинуть на себя что-то кроме его футболки.
— Пойдём, — просто ответил он, выходя из гардеробной в спортивных брюках.
Эва не двинулась с места и стояла, странно скривившись, как от боли, глядя на его повязку.
— Ты не мог бы… — она даже заломила руки, — …не мог бы надеть что-нибудь. Я… я не могу на это смотреть.