PAMF

Aurantia

– Тише, всё будет хорошо, – сказал он, но его собственное сердце било тревогу.

– Ты словно стоишь на краю пропасти, – продолжила Ева, её голос был тихим и спокойным, но глаза всё равно не могли скрыть страха. – На другой стороне кажется всё ярче, лучше, но мы оба знаем, что за этим может скрываться обрыв.

Смотря на неё, Филипп вдруг вспомнил тот день, когда они впервые встретились. Он только что перешёл на второй курс, а случайная встреча с Евой на книжной ярмарке показалась ему чем-то волшебным. Её искренность, увлечённость, смех, когда она обсуждала

любимую книгу… Это было одним из тех моментов, когда сердце ощущает, что ты встретил кого-то особенного. Для него это стало началом чего-то важного, чего он не мог позволить себе потерять.

Он вспомнил, как они начали разговор, как будто знали друг друга всю жизнь. Тогда он подумал: Что если я потеряю это?

Эти воспоминания были такими яркими, что мысль о том, что его выбор может поставить их отношения под угрозу, отозвалась болью в груди.

– Я всё обдумаю, обещаю, – сказал он, пытаясь сглотнуть комок в горле. Его слова едва вырвались, но они звучали искренне, и он был благодарен, что она осталась с ним в этот момент. – Спасибо, что выслушала меня.

– Подумай, – сказала она мягко, но в её голосе была скрытая настойчивость. Она собрала посуду, её движения стали размеренными и точными, будто каждое действие было частью чего-то важного. Поставив тарелку в раковину, она замерла, сложила руки и, едва слышно, добавила: – Подумай, пожалуйста.

Затем она ушла в другую комнату, оставив его одного.

Филипп остался сидеть на кухне, не в силах оторваться от своих дрожащих рук. Он понимал, что теперь никто не сможет решить за него. Ни Ева, которая так боялась перемен, ни Арсений, чьи мечты казались столь ясными и однозначными. Всё зависело от него. Ему нужно было выбрать – остаться учителем или рискнуть всем ради своей мечты, зная, что цена может быть слишком высока.

Филипп ощущал, как его разум разрывается между привычной, безопасной жизнью и манящей, но опасной свободой, которую обещал Арсений. Свобода – шанс, который выпадает раз в жизни, но с какой ценой? Мысли о будущем терзали его, как остриё ножа, вскрывая каждый уголок сомнений. Вместо ясности он видел лишь туман, в котором не было никаких гарантий. Боясь сделать шаг, он все же чувствовал, как его душа тянет к этому неизвестному пути. Возможно, ни один из путей не приведёт к счастью. Возможно, он всего лишь выбирает, чем ему пожертвовать.И самое болезненное – он не знал, существует ли вообще в этом мире что-то, способное заполнить ту пустоту, которая с каждым днем становилась всё более необъятной, как пустой океан, поглощая всё его существо. Он не знал, что искать, и, главное, с кем идти этим мракоподобным путём

8. ПОСЛЕДНЯЯ ПРОСЬБА

Получив новость о том, что дед пришёл в себя, Арсений сразу же направился к нему. Пройдя через шумный ресепшен больницы, где пахло дезинфицирующими средствами и слышались тихие разговоры, он двинулся к палате, чувствуя нарастающее напряжение. Сердце Арсения колотилось, а мысли путались, предчувствуя тяжёлый разговор. Что скажет дед? Насколько всё плохо? Каждый шаг приближал его к ответам, но одновременно пугал неизбежностью. Шаги Арсения отдавались эхом в пустом коридоре. Каждый шаг словно тянулся, и в его ушах всё сильнее звучал гул, не оставляющий места для

других мыслей. Все его мысли сосредоточились на одном – увидеть деда.

Остановившись перед дверью палаты, Арсений почувствовал, как его ладони потеют. Он не знал, что сказать, как себя вести. Столько лет прошло, а теперь он стоял перед этим человеком – чужим и своим одновременно

Войдя внутрь, он увидел его лежащим на койке. Тот выглядел обессиленным: лицо было бледным, глаза запавшими, а руки дрожали, будто даже удержание их на покрывале требовало невероятных усилий. Когда Арсений увидел эти запавшие глаза и побледневшие черты, внутри него вспыхнула мысль: сколько боли дед вынес молча? Сколько раз он просто не замечал этого, слишком увлечённый своей работой и достижениями? Чувство вины, забытое и давнее, поднялось в нём, как тень прошлого, напоминая о всех упущенных моментах – недосказанных словах, несделанных звонках, о том, что он променял время с близкими на свои амбиции.

Арсений, не видевший деда шесть лет, не мог скрыть удивления – как сильно тот постарел за это время. Когда он уезжал, дед был бодрым и живым, а теперь казался тенью самого себя. Арсений медленно сел на стул, стоящий рядом.

Они молча смотрели друг на друга несколько секунд, словно каждому нужно было что-то сказать, но слова застревали под тяжестью тех чувств, которые никто не решался выразить.

– Как ты? – спросил Арсений, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Дед поднял взгляд, усталый и каким-то образом растерянный, словно эта встреча стала для него одновременно и облегчением, и тяжким бременем. Он с трудом перевёл дыхание и ответил:

– Хреново… Но хоть внука увидел напоследок, – добавил он, как бы пытаясь облегчить тяжесть своих слов.

Арсений не знал, что сказать. Все эти годы он жил с мыслью, что ещё успеет поговорить, что время не уйдёт, не исчезнет в пустую. Но теперь, перед этим человеком, сидящим на кровати, словно тень, ему не хватало ни слов, ни уверенности в себе. Внутри него что-то ломалось, когда он замечал, как дед стареет, как его жизнь уходит.

– Врачи что-нибудь говорили? – спросил Арсений, стараясь сохранить спокойствие, но в голосе всё равно проскальзывал страх.

– Врачи ничего не говорят, но никто не знает это тело лучше меня, – сказал дед с хриплым голосом, его глаза устало прикрылись, а губы слегка подрагивали. – На втором месте после меня… – он сделал небольшую паузу. – Была твоя бабка, – сказал он, подмигивая глазом.

Арсений улыбнулся.

– Ладно, давай без подробностей.

Дед кивнул и слегка закрылся, погружаясь в свои мысли.

– Давай я отвезу тебя в другую больницу, в столицу. Я готов сделать всё, что потребуется. – Сказал Арсений.

– Не надо. Я уже сказал, мне ничем не помочь, – продолжал дед, его голос звучал с хрипотой и грубостью. – Но я хочу тебя кое о чем попросить.

– О чём? – настороженно спросил Арсений.

– После того как я умру… – дед начал, но Арсений попытался перебить его.