PAMF
Шрифт:
Они вошли внутрь дома. Дверь, как и ворота, издала тихий, долгий скрип. Запах старого дерева и пыли наполнил комнату. Арсений вдруг ощутил, как все шесть лет отсутствия свелись к одному моменту. Его охватило ощущение, что время здесь остановилось, а прошлое и настоящее слились воедино. Половицы заскрипели под его ногами. Что-то в этом звуке отозвалось у него внутри – ностальгия с примесью чего-то тревожного и холодного.
– Ты сильно побледнел, точно всё в порядке? – спросила Кристина, глядя на Арсения с тревогой.
– Всё нормально, не
– Когда ты уезжал, думал, что когда-нибудь вернёшься? Или решил, что всё останется лишь в воспоминаниях? – мягко спросила Кристина, пытаясь перевести тему.
– Я думал, что больше сюда не вернусь. Был уверен, что в этом городе меня больше ничего не держит.
Они прошли вглубь дома. Каждое движение вызывало ощущение возвращения в прошлое. С полок на них смотрели старые книги, покрытые пылью. Старые игрушки, хранящие в себе множество историй, напоминали Арсению о беззаботных днях детства. Арсений ощущал, как воспоминания о детстве оживают, и чувствовал лёгкое смешение тепла и боли.
– Ничего не изменилось за шесть лет, – сказал Арсений, оглядываясь по сторонам. Полки, заваленные старыми книгами и игрушками, свидетельствовали о том, что время здесь словно остановилось. – Всё так же полно хлама, который стоило выбросить ещё тогда, – пробормотал Арсений, не пытаясь скрыть раздражение. Он протянул руку к старому альбому на полке. Пожелтевшая обложка с сохранившимися детскими рисунками напомнила ему первые годы, когда дед забрал его сюда.
Они полностью осмотрели дом. Арсений внимательно изучал каждую деталь, погружаясь в ностальгические воспоминания. Ему вспомнились беззаботные дни, когда он бегал по двору, прятался в саду. Воспоминания были теплыми. В то же время перед его глазами возникли первые недели после того, как он поселился здесь после смерти родителей – недели, полные страха, одиночества и ощущения потери.
Он помнил, как не мог спать по ночам, вслушиваясь в каждое шорох и надеясь, что это всё окажется сном. Пульсирующая боль от этих воспоминаний пронеслась в его сознании, оставляя ощущение пустоты и глубокого отчаяния. Осмотрев весь дом и не найдя ничего особенного, он сказал:
– Похоже, дед хотел, чтобы после него здесь не осталось ничего, – сказал Арсений, стараясь скрыть за этим словами свою горечь. Он увидел на полке старую фигурку, которую всегда ненавидел за её мрачное выражение, и со злостью столкнул её на пол. – Впрочем, это так на него похоже.
– В каком смысле? – спросила Крис, насторожённо глядя на него.
– Он попросил снести дом и залить участок бетоном, – сказал Арсений с неожиданной горечью в голосе, глядя в окно, выходившее на двор. – Чтобы не осталось ни одного клочка земли, который бы напоминал о его жизни.
Крис посмотрела на него, её глаза были полны мягкости и тепла.
– Ты же знаешь, ты – его главное наследие. Пока ты помнишь его, ни одно бетонное покрытие не сможет скрыть его следы на этой земле.
Арсений промолчал. Он почувствовал, как ком в горле не даёт ему ответить. Его охватила боль
Они вышли из дома и уже были готовы сесть в машину, как Арсений вдруг развернулся и направился к дальнему краю двора, будто что-то вспомнил. Солнечный свет пробивался сквозь деревья, а ветер шевелил траву, создавая ощущение тишины и спокойствия.
– Ты куда? – удивлённо спросил Билл, остановившись рядом с ним.
– Кота навестить, – ответил Арсений, не оборачиваясь.
Билл пожал плечами, бросил взгляд на огонек сигареты и с привычным равнодушием закурил.
Арсений дошёл до конца участка и остановился возле импровизированного надгробия, сделанного из простого дерева. Арсений смотрел на этот небольшой холмик, обрамлённый полевыми цветами, и чувствовал, как прошлое и настоящее снова переплелись в его сердце. Тишина вокруг стала зловещей, как-то резко и невидимо сгущаясь в воздухе, становясь тяжелее, чем обычно. Легкое дрожание в атмосфере ощущалось на уровне инстинктов, заставляя сердце биться чуть быстрее. В этот момент, как будто сама тишина раскололась, и в его голове прозвучал пронзительный крик – ужасающе резкий, почти осязаемый. Крик, который не был ни настоящим, ни вполне вымышленным. Он словно вырвался из самого прошлого, обрывками воспоминаний, неосознанно цепляясь за самые темные уголки сознания.
Этот звук был едва уловим, едва различимый, но все же он на мгновение стал центром всего существующего. Арсений напрягся, его взгляд метался в поисках источника звука, но ничего не находил. Внутри было только эхо этого крика, и это эхо всколыхнуло давно забытые страхи.
Сначала это был лишь холодный прилив тревоги, затем – острая боль, как если бы что-то невидимое начало вгрызаться в его виски. Он почувствовал, как его мысли начинают расплываться, тяжело и густо окутывая его разум. Каждая попытка сосредоточиться приводила к новым виткам боли, пульсации, почти невыносимой.
В висках тянуло, как если бы кто-то невидимый вонзил в них ледяные иглы, затем с каждым моментом становилось все хуже. Болело так сильно, что казалось, будто его сознание вот-вот разорвется. Но не успел он понять, что происходит, как в теле появилось ощущение нереальности – земля под ногами будто начала скользить, становясь вязкой и жидкой. Взгляд плавно расплывался в темноте, а реальность стала казаться далеким, чуждым сном, из которого не будет пробуждения.
Внезапно темнота, густая и черная, захватила его сознание, и он погрузился в нее безвозвратно.
Крис и Бил, заметив это, подбежали к нему.
– Что с ним? – в панике спросила Крис, её лицо было полным тревоги.
– Упал в обморок, – ответил Билл, поднимая Арсения на руки и унося его к машине.
Арсений пришёл в себя, но тяжесть в голове никуда не исчезала, руки дрожали, а перед глазами всё ещё плыло. Он попытался сфокусироваться, но чувство странной пустоты накрывало, мешая осмыслить происходящее.
– Что произошло? – пробормотал он, пытаясь собраться с мыслями.