PAMF

Aurantia

– В любом случае, Левдееву просто повезло родиться в нужной семье, – сказал Артём, всё ещё настроенный скептически.

– Не думаю, что дело только в удаче, – возразил Женя. – Он много сил вложил, чтобы удержаться на плаву. А сейчас он вообще меняет мир.

– Думаешь, Левдеев бы чего-то добился, если бы не удача? – спросил Артём.

– Да, – ответил Женя уверенно. – Он бы справился.

– Слышал кое-что… – сказал Вова, понижая голос. – Говорят, что у Левдеева сейчас трудности. Проблемы с деньгами и конкуренцией. Конкуренты буквально наступают на пятки, и ему приходится

делать всё возможное, чтобы не потерять свою позицию.

– Что ещё слышал? – спросил Артём, заинтересованно наклоняясь к Вове.

– Давление со стороны конкурентов, проблемы с финансами… Он вряд ли сам ожидал, что столкнётся с такими трудностями, – добавил Вова, наклоняя голову.

– Да бросьте, он разберётся, – уверенно сказал Женя. И, размахнувшись, случайно задел руку Сергея.

– Ай! – возмутился Сергей, отдёрнув руку. – Су…! – возмущённо воскликнул он.

Прозвенел звонок, заставив ребят вернуться к уроку. Женя, с усмешкой кивая друзьям, занял своё место. Но в голове всё ещё всплывали образы Арсения и Филиппа. Их жизни разошлись в разные стороны, но они сохранили что-то общее, какую-то непонятную для него пока тайну.

11. ТИХИЙ КРИК

Филипп снова возвращался домой поздно, уставший и обессиленный. Ноги едва передвигались, мысли тяготили голову. Накопившаяся усталость впивалась в тело, делая каждое движение медленным.

Дороги и проносящиеся дома стали частью однообразного ритуала, напоминая поблекшие обрывки прошлого.

Когда он вошёл в квартиру, его встретил тёплый запах ужина и едва уловимый звук радио, создавая ощущение привычного уюта. Он почувствовал лёгкий аромат тушёных овощей, смешанный с чем-то сладким, возможно, чаем, и это напомнило ему о тех временах, когда дом действительно был местом отдыха и радости, а не местом ожидания следующего дня. На кухне у стола стояла Ева. Услышав звук двери, она обернулась и на мгновение застыла, словно пытаясь понять, в каком он настроении.

– Привет, – сказала она, стараясь звучать спокойно, но её голос предательски дрожал, выдавая внутреннюю тревогу, которую она так хотела скрыть. – Ты опять задержался…

Филипп, не поднимая глаз, устало повесил куртку на вешалку. – Да… – тихо ответил он. – Засиделся.

Он замер на секунду, прежде чем продолжить. – Сегодня снова приходил Арс…

Ева медленно повернулась к нему.

– И что? – коротко спросила она.

– Я все же думаю уволиться… – произнёс он наконец.

– Ладно, – спокойно отозвалась Ева, но её напряжённый взгляд говорил о том, что она ждёт продолжения.

– И пойти к Арсу, – добавил он после короткой паузы. – Он как раз сегодня приходил попрощаться. Скоро уезжает в столицу. Я решил спросить его про работу, и он сказал, что поможет. Найдёт место, да и с квартирой тоже разберётся.

Ева на секунду задержала дыхание, чувствуя, как внутри всё сжимается. Её сердце забилось быстрее, а тревога окутала её, словно предчувствие чего-то неизбежного.

– Ты уже всё решил? – спросила она с лёгкой улыбкой, которая больше напоминала усмешку. В этой улыбке скрывалось разочарование и боль, накопившиеся за последние годы. Она словно пыталась прикрыться этой усмешкой, чтобы не показать, как сильно её задело его решение. Её глаза говорили о том, что она уже ожидала подобного, но каждый раз, когда это случалось,

внутри что-то продолжало ломаться.

– Да…

Ева на секунду замерла, будто пыталась найти правильные слова. Она всегда старалась быть поддержкой для Филиппа, даже в моменты, когда его решения казались ей странными или поспешными. Но сейчас внутри разгоралось ощущение, что её мнение снова останется на втором плане. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и продолжила, стараясь говорить ровным голосом:

– Если ты решил – ладно. Только скажи мне одно: ты точно уверен, что это то, что тебе нужно? Или ты просто хочешь сбежать от того, что кажется тебе неправильным?

– Я просто… хочу сделать шаг вперёд. Понимаешь? Шанс начать всё с чистого листа.

– А наша жизнь – это что? – резко спросила она, его слова явно задели её. – Это что, старая, исписанная тетрадь?

Филипп прикусил губу. – Ева, это не о нас. Это обо мне. Я устал от школы, от этой рутины. Мне кажется, я просто… застрял. – Он тихо повторил, избегая её взгляда. – Я чувствую, что жизнь проходит мимо. Каждый день – одно и то же. Я смотрю на своих учеников и понимаю, что это не я их учу. Это они учат меня тому, что я упустил. В них столько возможностей, столько надежд. Когда-то я был таким же. А сейчас… Сейчас я просто учитель, который приходит, говорит что-то, и всё. Понимаешь? Я… я больше ничего не чувствую.

– Ничего не чувствуешь? – переспросила она, её голос стал чуть громче, но всё ещё оставался сдержанным. – А я? Ты думаешь, я тоже ничего не чувствую? Мне легко каждый день смотреть, как ты уходишь из дома всё раньше и возвращаешься всё позже? Как ты молчишь и не говоришь ничего, лишь отмахиваешься, что всё хорошо? Ты хоть понимаешь, что это значит для меня? Это как будто ты постепенно исчезаешь из моей жизни, оставляя меня в одиночестве, не зная, что будет дальше. Каждый раз, когда ты отворачиваешься, я чувствую, как часть нас просто уходит, как будто наше прошлое теряет значение. Ты хоть представляешь, как больно осознавать, что я для тебя становлюсь просто фоном, частью привычной рутины, которая больше не важна?

Ева замолчала, стиснув зубы. Она не хотела снова превращать вечер в выяснение отношений, но молчать было всё труднее. Сколько раз она пыталась объяснить, что ей не хватает внимания? Что она устала чувствовать себя лишней?

– Ева, я… – начал он, но она его перебила.

– Нет, дай я скажу, – её голос дрогнул. – Знаешь, мне кажется, что твой друг для тебя значит куда больше, чем я. Так было шесть лет назад, и сейчас, когда он появился, ты снова бежишь к нему. А мне остаётся только на это смотреть. Каждый раз, когда он появляется, ты забываешь обо всём. Я видела это много раз, но молчала, потому что надеялась, что ты когда-нибудь изменишься, что поймёшь, как больно мне наблюдать, как кто-то другой для тебя всегда на первом месте. Для него ты всегда находишь время, не приходишь поздно, не ищешь отговорок, не избегаешь встреч. А для меня ты не делаешь и половины того, что делаешь для него. И знаешь, что самое обидное? Ты даже не пытаешься объясниться, будто думаешь, что я должна сама всё понять. Но как я могу понять, если ты молчишь?

Филипп хотел возразить, но остановился. Он понял, что её слова попали в самую точку. Ева продолжила, уже тише:

– Я всё чаще задаюсь вопросом: значу ли я для тебя хоть что-то? – она на секунду отвела взгляд. – Я не против, чтобы ты искал себя. Правда. Но почему я должна каждый раз оставаться на втором плане?

Он шагнул к ней, стараясь найти слова, которые могли бы её успокоить. – Ева, ты не на втором плане. Я просто… мне… – Он пытался найти слова, но никак не мог подобрать их.