Пампушка для злого босса
Шрифт:
– Не льсти мне. Я так не волновалась со времён утренника в детском саду, когда должна была читать стихи перед кучей родителей.
– Я не льщу.
Алексей выглядит настолько серьёзным, что мне хочется ущипнуть его. Попросить перестать изображать из себя буку, потому что это невыносимо.
– Что-то случилось?
– У кого?
– У тебя. Я же вижу, что ты другой.
Снова поднимаю ту тему, от которой на скулах Казанского начинают играть желваки. Да что же происходит?
– Я нормальный, Вер. Просто
– Говорил.
Делаю паузу, глядя в окно, но не замечая ничего. И всё же решаюсь на то, чтобы поинтересоваться:
– Не расскажешь, о чём вы беседовали?
– С твоим супер-врачом?
В голосе Алексея звучат пренебрежительные нотки. И это меня коробит. Как будто всё, чем я занимаюсь, недостаточно хорошо для него.
– Он действительно такой.
– Сомневаюсь.
– Ая нет.
Он хочет сказать что-то ещё, но сдерживается, вижу, как белеют костяшки пальцев, которыми с силой сжимает руль. Но лучше бы высказался, это бы расставило точки над «ё».
– Я считаю, что имею право знать если не обо всём, то о том, что меня касается, - наконец тихо, но с предупреждением в голосе говорю я, решив идти ва-банк.
– Это тебя не касается.
– Вот как? Тогда почему ты ведёшь себя так, что я начинаю подозревать прямо противоположное?
– Да как я себя веду, чёрт побери?
Казанский срывается. Резко жмёт на тормоз, едва не вылетев на перекрёсток на красный свет, и заставляет меня испуганно выдохнуть и инстинктивно упереться в торпеду рукой. Что же я такого сказала?
Словно считывая все мои чувства, хватает меня за запястье, когда уже собираюсь молча выйти из машины прямо посреди дороги, и шепчет:
– Прости.
– У тебя всё время один ответ на всё. «Прости», - не выдерживаю я.
– Только мне от него ни разу не легче.
– И всё же... Извини. Я не должен на тебя выливать всё это.
– Да что «это», чёрт побери?
Теперь уже желаю сорваться я. Не намерена себя вести тише воды, ниже травы, если на меня так открыто сливают негатив. Я перед ним всю душу выложила, включая информацию о растяжках на заднице и осточертевшем сельдерее, а он...
– Раздражение своё.
– Ему есть причина? Или ты по поводу Кристины?
– Нет.
– Он морщится при упоминании имени бывшей невесты.
– Кристина здесь ни при чём.
– Тогда что случилось, скажи мне уже, наконец.
Нам начинают сигналить - включился зелёный, а мы так и стоим без движения у светофора. Алексей цветасто ругается сквозь крепко стиснутые зубы, включает аварийку и игнорирует тех, кто начинает объезжать нас и пытается заглядывать в салон.
– Это не то, к чему можно быть готовым вот так, сходу.
– У тебя есть ребёнок? Двое?
Не знаю, что заставляет меня задать именно этот вопрос, но он разряжает атмосферу. Казанский улыбается, качает головой и делает глубокий вдох.
–
– М-м-м. Ты миллиардер? Президент какой-нибудь небольшой страны?
– Тоже нет. И если хочешь узнать всё, не гадай. Всё равно попытки провальны.
– Хочу узнать. Но это не потому, что я страдаю пустым любопытством. Просто хочу разделить с тобой все тревоги.
– Это не то, что можно разделить.
Он всё же отключает аварийку, снимается с места, и мы снова вливаемся в поток едущих машин. Сразу же словно бы становится более спокойным и... усталым.
– Всё равно я хочу.
– Окей.
– Окей?
– Да. Завтра я тебя отвезу кое-куда, где ты кое-с-кем познакомишься.
– Уже страшно.
Он переводит на меня взгляд - быстро, но этого мгновения хватает на то, чтобы я прочла по нему эмоции Казанского, которые пугают. И выдаёт то, от чего по моему позвоночнику пробегает ледяная дрожь:
– Если бы ты знала, насколько.
Глава 8
Дождаться завтрашнего дня сложно, но я терпеливая. Хоть поведение Алексея и заставляет меня бездумно ходить из угла в угол и задаваться миллиардом вопросов, я убеждаю себя, что нужно всего лишь подождать и перетерпеть. Время, как назло, течёт так медленно, хоть на стенку бросайся. Я прокручиваю в голове всё, что знаю о Казанском, но даже предположить не могу, чего же такого он может бояться настолько, что из его уст звучит слово «страшно».
Ночью почти не смыкаю глаз - в голове, как на репите, мысли об Алексее, одна краше другой. Всё изменилось, стоило только ему снова появиться в моей жизни, но я понимала сейчас, что не хочу никого другого рядом. Только Казанского, со всем его «прекрасным» багажом, который он привносил в мою жизнь. Только этого невыносимого мужчину, который порой сводил с ума.
Утром сижу и пью кофе глядя на просыпающийся город. В том, что вижу за окном, черпаю силы. Кажется, если долго смотреть на то, как прохожие спешат куда-то, увлечённые делами, которые им предстоят, собственные проблемы видятся не такими уж и глобальными.
Отправляю смс Казанскому и получаю в ответ мгновенное:
*Ты точно готова ко всему?».
Боже, ну почему не сказать обо всём прямо? Почему не подготовить меня к тому, с чем я столкнусь уже через пару часов?
«Точно готова. И вообще - перестань меня пугать!»
На это сообщение он не отвечает, да я и не жду. Всё кажется таким странным - и его поведение, и моя готовность принять всё, чего бы меня ни ждало впереди.
Он заезжает за мной минут через сорок. Молчаливый и собранный. Едва касается губ поцелуем, когда здоровается, отводит взгляд. Не понимаю, что происходит, но молча иду следом, так же молча сажусь в машину и передёргиваю плечами от холода, хотя салон не успел выстыть.