Память (Братья)
Шрифт:
– Час от часу не легче! А как вы его нашли?
– В полиции сразу догадались, где они могут быть. Это не первый случай исчезновения иностранных студентов. Прочесали все точки и на одной из квартир их и обнаружили, – Макс тяжело вздохнул и переглянулся с женой. Эльза в свою очередь посмотрела на Светлану.
– Мы не могли сразу привезти его домой, поймите Галина. Он был…, – Светлана словно бы оправдывалась.
– Да тощий он был, как скелет. Щеки к затылку прилипли. Зрелище то еще. Сутки он у Светланы отлеживался, а потом мы его к нам увезли. В нашей клинике его за несколько дней в божий вид привели, – Макс особо выражений не выбирал.
Никита сидел, глядя куда – то в сторону. Только сейчас он до конца осознал,
Беркутов смотрел на Галину и чуть не плакал от жалости к ней. «Ну, все! Хватит на ее голову хрени всякой. Больше ни один волосок не поседеет, ни одна слезинка не прольется. Уволю всех на фиг, кто ее тронет! С этого света уволю, без выходного пособия! Прямиком на тот!», – злился он, осознавая свое сиюминутное бессилие.
– Так! Все причитания вокруг заблудшей души моего племянника отменяются! Мужики занимаются мясом, мы, тетки, накрываем на стол, – распорядилась Лялька, – Галь, где коробки с посудой? Беркутов, куда ты их уже сховал?
– В доме они, в комнате. Мы их еще вчера привезли, – Галина перелезла через лавку и поцеловала сидящего сына в макушку, – Иди, Кит, помоги коробки таскать.
Никита посмотрел на мать снизу вверх и встал. Только Галина успела заметить его на мгновение набухшие слезами глаза.
«У меня замечательные дети. У меня есть любимый мужчина. И еще вся эта толпа. Они все у меня есть!» – Галина, наконец, облегченно вздохнула и посмотрела на Светлану. Та с понимающей улыбкой покачала головой. «Точно, у тебя теперь есть все», – словно говорила она.
Глава 75
– Все, все, Беркутов, вон твой брат подъехал! Ну, отстань, что ли! – Галина вырывалась из крепких объятий мужа, услышав через открытую форточку звук тормозящего автомобиля.
– Да, ладно, пока из машины вылезет, пока на этаж поднимется, я тебя еще раз поцелую, – Егор ее явно не собирался отпускать.
– Ты что, какой этаж, Беркутов, ты на первом живешь!
– Не ты, а мы.
– Мы, мы, только иди уже дверь открывай.
Беркутов нехотя оторвался от Галины. Им впервые предстояло расставание. Пусть на сутки – двое, но он заранее этому сопротивлялся, как мог. Иван уговорил – таки его поехать к их отцу. «Ты только посмотришь на него, и злость уйдет. Тебе это надо, Егор, тебе, а не ему», – твердил он ему при каждой встрече. И Беркутов сдался. Он всю жизнь, с того самого дня, как ему сказали, что его усыновили, не хотел ничего знать о своих биологических родителях. Так было легче. Он гнал от себя простое человеческое любопытство. Он гнал от себя мысль о том, что все – таки обязан им физической жизнью. Он не успел осознать свое сиротство, как Иван, потому, что попал в любящую семью. И не хотел себя лишать покоя только из – за того, что кто – то там не захотел стать его матерью и отцом. Флаг им в руки! А Бог есть! За грехи свои его папаша теперь умирает по уши в дерьме. Чего на него смотреть? Но он все равно сдался. Да, умеет убеждать его братец.
У них очень быстро подружились жены. Уже при первой встрече они, забыв про мужей, говорили о чем – то своем, никак их, мужиков, не касающемся. А потом и вовсе стали встречаться без них, разъезжая по гостям. Однажды Беркутов даже обиделся, узнав, что его Галина, Тоня, Лялька и Дарья собрались
Иногда становилось страшно, что так хорошо. Знал ведь, что так бывает, но, то у других! А тут у него. Тьфу – тьфу, чтоб не сглазить, – истово плевался он через левое плечо. И хорошо продолжалось.
Галина протянула ему небольшую спортивную сумку.
– Здравствуй, Иван! – она протянула руку Дубенко, – А Егор уже готов.
– Счас, только тапки переобую. Вань, подожди меня в машине, а?
– Нет уж! Забирай его прямо здесь, или вы сегодня никуда не уедите, – Галина потянула развернувшегося было к двери Ивана за рукав рубашки.
Беркутов печально посмотрел на нее и произнес:
– Веди себя прилично, дорогая! Помни о муже! – он поднял указательный палец вверх.
– Ты мне еще пояс верности надень! – не удержалась от подколки Галина.
Иван с улыбкой наблюдал за ними. Только что в коридоре их с Антониной жилища разыгралась похожая сцена.
– Егор, я тебе новость принес, – сказал Иван, садясь на водительское сидение.
– Хорошую?
– Тебе решать. Я нашел твою мать. Ты погоди, не пыли, послушай, – Иван остановил готового начать возмущаться брата, – Ее уже давно нет в живых. Она умерла через год, как тебя родила. Ее имя Вера. Вера Гнедич. Балерина. Я нашел главврача первого роддома, где она рожала. Она ее хорошо знала. То, что у нее рак костей выяснилось поздно, когда уже был большой срок беременности. Ей предлагали прервать беременность. Но она решила рожать. Единственное, что она попросила – найти тебе хороших родителей. Она прекрасно понимала, что не сможет тебя растить. У нее просто не было времени. Тебя должна была усыновить другая семья, не Беркутовы, но те в последний момент отказались. Так ты попал в Дом малютки.
Егор молчал. Какая – то незнакомая до этого боль заполнила его сердце. Щемящее чувство потери не давало толком вздохнуть. Его не бросала мать! Она просто не могла быть с ним. Он тут же оправдал ее для себя. Оправдал, принял и ощутил потерю. И все за одну минуту. Ему, сорокалетнему мужику, захотелось хоть разок посмотреть на нее, пусть даже на фотографию.
– Мы сейчас заедем на кладбище в Рубежку, там ее могила. Я позвонил, нас ждут и покажут, где это.
– Спасибо, Вань.
– Не за что. Слушай старшего брата, – уже шутливым голосом добавил он.
Машину они оставили у центрального входа. Служащий все подробно им объяснил, и они без труда отыскали нужную аллею.
За оградкой на лавочке около небольшого столика сидела женщина. Прямая спина, спокойные руки на столешнице. У Егора почему – то екнуло сердце. Женщина оглянулась на звуки шагов.
– Знакомься, Егор – твоя родная тетя, Надежда Гнедич.
– Здравствуйте, – Беркутов положил руку на ее ладонь.
– Здравствуйте, Егор. Я младшая сестра Веры. Когда она тебя родила, мне было всего десять лет и я жила с родителями в Болгарии. Мы ничего не знали, Верочка нам не сказала о своей беременности. И о своей болезни тоже. Мы даже не знали, что у нее появился молодой человек, ваш отец. И тем более не знали, что он ее оставил в таком положении. Обо всем этом нам рассказала на похоронах Верочки ее подруга. Оказалось, что Верочка запретила ей сообщать нам о том, что с ней случилось. Если бы не Иван Иванович, мы бы с тобой никогда не встретились. Мама пыталась расспрашивать о тебе в Доме малютки, но ей ничего не сообщили, кроме того, что ты усыновлен. И мы уехали обратно. А мама жива. Егор, вы ведь навестите ее? Она ваша бабушка!