Память (Братья)
Шрифт:
– Я не могу уехать, не попрощавшись. Я умру тогда в пути. Я и там, скорее всего, долго не протяну. Ведь там – это без тебя. И остаться нет сил. Да и поздно. Все бумаги оформлены. Эйтель через неделю приедет, а потом я с ним – в Германию, – все это он говорил, легко целуя ее волосы, вдыхая на паузах ее запах, запоминая ее лицо руками, словно слепой.
– Пойдем, – Лялька мягко отстранилась, – у нас с тобой еще будет время…
Она сказала это твердо, убеждая его и, веря себе сама, – Но только не знаю где и когда, – добавила она очень тихо.
Березин этих ее последних слов даже не услышал.
Глава 69
– Галь,
– Отстань, Беркутов, не решила я еще! – Галина собирала его скудные пожитки в пакеты.
– А ты решай быстрее, поди карета уже подана? – Беркутов знал, что вывезти его из больницы вызвалась Лялька.
Галина выглянула из окна. Около Лялькиного джипа маячили две фигуры: ее и Березина. "Воркуют, голуби", – подумала она без зависти. Березин выглядел бесшабашно счастливым, но по лицу Ляльки понять ничего не было возможно. Галина вернулась мыслями к Беркутову. "Действительно, куда его девать? И вообще, дальше – то что делать? Они вместе или как?" – в ней вдруг проснулись давние сомнения. Вчера Маринка, зная, что Беркутова выписывают, заявила, что не хочет мешать счастью матери и поэтому готова терпеть чужого мужика в доме. На самом деле, как решила Галина, жить придется в коммуналке Егора. Скоро вернется сын, неизвестно, как ему покажется Беркутов. Но и оставлять Маринку сейчас одну она не могла.
– Егор, я пока не могу жить с тобой. Ты согласен?
– Я тоже, – шутливо ответил он.
– Что тоже?
– Не могу с тобой жить.
Галина насторожилась. Может быть он что – то недопоняла в этом человеке?
– Галочка, ну подумай сама. У тебя я поселиться никак не могу: Маринка еще не пришла в себя, да и сын твой еще не вернулся. Ко мне ты не переедешь – Маринку побоишься оставить одну. И правильно. Значит, выход один – пока встречаться. Тут и вариант один – только моя территория. Ты в курсе: баба Лиза, соседка моя, завещание на свою комнату мне отписала? Я теперь владелец двушки.
– Да, на "престижной" Безымянке! Это же попа географии!
– Фу, ну что за выражения! – Беркутов шутливо наморщил нос.
– Во – во. Именно попа. И как я, по – твоему, должна туда добираться? Придется машину купить. Юркину мы продали год назад. Месяца два назад в салоне такую машинку видела…Красненькая, "Тойота Каролла" называется, – Галина мечтательно закатила глаза.
– Похоже, я собираюсь жить с миллионершей? – Беркутов был уверен, что Галина просто шутит.
Галина смутилась. Егор внимательно посмотрел на покрасневшую женщину.
– Галя, ты мне хочешь что – то сказать?
– Понимаешь, Егор… У меня есть деньги на такую машину. И на много чего другое тоже.
– Деньги мужа?
– Нет, мои. Так случилось, что я стала наследницей своей прабабушки. Мы стали. Я, Лялька, Леон. Это длинная история. Хотя и денег Юрки нам хватает за глаза. Лялькин муж нам выплачивает проценты с оборота фирмы, Юрка был акционером.
– Так, интересно… Что же это за судьба у меня такая, что ни женщина, то – ходячий кошелек! Что же мне никого попроще – то ангелы не подсылают? Совсем меня из мужиков выбили. Как же я тебя, родная, содержать буду на свои майорские рублики? Извиняйте, валюты зеленого цвета не имеем. И машинка у меня отечественная, да и та не на ходу. И двушка-«хрущеба» на первом этаже панелки. Невыгодный я жених получаюсь!
– Ты вот, Беркутов, сейчас кого обидеть пытаешься? Меня, Ляльку или всех, кто имеет деньги скопом? Мы что, прокаженные? Что плохого в том, что мы потомки некогда известной фамилии? Между прочим, прадед наш в Оренбурге на свои деньги больницы и школы для бедных строил. Ты знаешь, чего мне стоило богатство
– Прости.
– Я понимаю тебя. Жизнь у генерала под крышей тебя, наверное, унижала как мужика. Но это значит только, что рядом с тобой не было близкого тебе человека.
– Почему же? Теща.
– Не юродствуй. Любила бы тебя твоя жена, ушла бы жить к тебе в коммуналку. А так, зачем лишать себя комфорта? И мамочка рядом и папины денежки и связи и статус замужней женщины!
Беркутов молчал. Ему не было стыдно. Или неловко. Он поймал себя на крамольной мысли, что даже рад, что у Галины есть свои деньги. Ему, собственно, по барабану ее материальное положение. Вот что его испугало до одури – он мог ее потерять сию минуту. Из – за этих самых денег. Не из – за отсутствия таковых, а из – за избытка, хотя и говорят, что денег много не бывает. Дурь какая – то!
– Галя, услышь меня! Мне нет дела до твоих денег. Хочешь, купи машину. Думаешь, откажусь на ней ездить? Не дождешься. А вот ты за руль у меня вряд ли сядешь, не хватало еще мне поседеть, глядючи, как ты таранишь чужие иномарки.
Галина хихикнула.
– Не серьезный ты человек, Голованова. А я серьезный. И мудрый. Поэтому слушаться меня будешь, женщина, и почитать, а иначе…
– Продолжай, продолжай, Беркутов! – Галина с насмешкой наблюдала за его попытками заранее занять «верхнюю» позицию.
– Итак, продолжаю. Иначе ничего не будет. И это тоже серьезно.
«А ведь не шутит. Точно, не шутит! Вот это я попала! Смешно, но мне – нравится. Начинаю понимать Дашку, которая за своим Бориным бела света не видит. Нет для нее света за этим Бориным, просто не существует. И не нужно ей жизни иной», – Галина сама не заметила, что в знак согласия кивает головой.
– И что, ты даже возражать не собираешься? – Беркутов недоверчиво уставился на Галину.
– Не – а.
– И права качать?
– Зачем? – она пожала плечами.
– Ты передумала со мной жить?
– Не – а.
– Тогда мы сейчас едем ко мне, – спросил Беркутов почему – то очень тихо.
– Конечно.
– Галь, ты меня пугаешь.
– Чем?
– Своей покорностью. Это как – то не твое.
– Успокойся, Егор. Просто устала я все сама решать. Так что отдаться тебе мне в удовольствие.
– Отдаться? – Беркутов мечтательно закатил глаза и, обхватив Галину за талию, притянул к себе.
– Беркутов, пошли уже. Лялька ждет.