Память души

Остожева Ника

Люди спешили каждый по своим делам, устремив взгляд вперед, несясь навстречу рутинным заботам, боясь опоздать и не успеть свершить запланированное. Никому не было дела до мужчины, лежащего на газоне парка лицом прямо в мокрой от росы траве, в непривычной взору старомодной одежде, слишком легкой для прохладного утра начала весны.

Некоторые из проходящих мимо бросали на беднягу короткий взгляд и еще быстрей, не замечая чужого несчастья, устремлялись вперед. «Пьяница или бездомный», – думаю, нечто подобное эхом отдавалось в их головах. Но никто почему-то не задумывался, что беда может случиться с каждым, и тогда бесчувственное поголовье так же пройдет мимо, оградив себя невидимым барьером от горя, его не касающегося. Мы добились грандиозного

технологического прогресса, но словно взамен за инновации расплатились своей человечностью.

«Величайший грех – это не ненависть, а равнодушие к своим братьям» 1 , – реальность сегодняшнего дня в словах, сказанных в былом столетии. В совокупности преступное равнодушие погубило не меньше жизней, чем кровопролитные войны и смертоносные вирусы. Печально, но время не делает нас мудрей и не учит на ошибках предков. Что изменилось с тех варварских средневековых пор, когда оголтелый неотесанный деревенский люд стекался в радостном возбуждении на площадь, чтобы занять место в первых рядах и лучше разглядеть все жуткие подробности изощренной казни? Пока ученые ломают головы над созданием панацеи от неизлечимых заболеваний, никто, кажется, не замечает, что пандемия равнодушия уже поглотила человечество. Люди предпочтут снять чрезвычайное происшествие на камеру, нежели броситься на подмогу пострадавшим. Ведь выложенное в сеть видео наберет тысячи заветных просмотров, а оказание посильной помощи – всего лишь спасет чью-то жизнь. То, в какую сторону склоняется чаша весов с явным перевесом, должно пугать и настораживать, но нет – мы воспринимаем сей чудовищный факт, как норму.

1

Мать Тереза.

Будто вылепленная из воска ладонь мужчины, испачканная в грязи, приковывала мое внимание. Я словно под действием гипноза стояла на месте, разглядывая серебряное кольцо на неестественно побледневшем большом пальце.

Наконец оцепенение прошло и я, оставив чемодан на тротуаре, сделала неуверенный шаг на газон. Каблуки туфель тут же увязли во влажной податливой почве. Неразборчивые обрывки образов и звуков закружились в водовороте сознания. В неуклюжей попытке присесть на корточки, я потеряла равновесие и упала на колени.

Одежда молодого человека была насквозь мокрой, в темных волосах искрились капли воды. Я прикоснулась к его руке, и противоестественный холод через поры просочился в мой организм, смешавшись с кровью. Но вместе с необузданным страхом сердце наполнилось и ощущением трепетной нежности. Казалось, что за руку я держу не бродягу в одежде прошлого века, а родного, самого близкого мне человека. Я словно помнила это прикосновение. Помнила красочную палитру прекрасных чувств – любовь, уважение, почитание заслуг, восхищение. И все к нему – впервые встреченному незнакомцу. Пелена недоумения вскоре все же рассеялась, подтолкнув меня к единственно необходимому действию – вызвать врача.

Поднявшись с земли, я отступила на асфальт. Колени и туфли испачкались в грязи и изумрудном соке молодой травы. Я понимала, что рискую опоздать на самолет, но мне было все равно, мечты об отдыхе отошли далеко на задворки сознания.

– Здравствуйте, пришлите, пожалуйста, реанимационную бригаду в Палмер-Парк, здесь человеку плохо.

– Опишите состояние пострадавшего, – послышался голос диспетчера.

Мне не доводилось сталкиваться с подобным. Как и все люди, проходящие сейчас мимо бессознательного тела, я тоже старалась не вмешиваться в происшествия, не касающиеся лично меня. Эгоистично, но от угрызений совести избавляла мысль, что кто-то обязательно поможет, найдется неравнодушная душа. Теперь же спасителем стала я сама.

– Я не знаю, что именно произошло. Мужчина лежит на газоне, мне кажется, он без сознания.

– Хорошо, проверьте, есть ли пульс.

Я

вновь приблизилась к нему. На запястье сердечный ритм не прощупывался, но меня успокаивала мысль, что скорей всего виной тому положение руки, придавленной весом тела, из-за чего кровь не циркулирует в ней с достаточной силой. Он лежал, уткнувшись лицом прямо в землю, было совершенно непонятно, как он дышит, и дышит ли вообще. Хотелось перевернуть бедолагу в более естественное положение, но сдержанный повелительный голос «на другом конце провода» строго-настрого запретил проводить какие-либо манипуляции. Наконец я прикоснулась к его шее. И вновь от ощущения этого холода меня пробрала дрожь, а по спине побежали мурашки. Слава Богу, мои пальцы почувствовали биение сердца, но оно было таким слабым, что начало казаться, будто я просто выдаю желаемое за действительное.

Машина подъехала спустя 10 минут. Я сидела на бордюре, бездумно уставившись в асфальт, чтобы не видеть, как бессознательное тело грузят на носилки.

– Вам лучше поехать с нами, вы что-то неважно выглядите, – обратился ко мне врач скорой помощи.

Было ясно, что на свой самолет я безнадежно опоздала. Как ни странно, я вовсе не сожалела, что столь долгожданное путешествие не состоится. «Все, что ни делается – к лучшему.» Я не верю в случайности и совпадения – это язык, на котором говорит с нами Вселенная, бережно направляя на верный путь. К ее подсказкам стоит прислушаться и полностью довериться, дабы не сбиться с пути, предначертанного свыше еще до нашего рождения. Этот мир похож на нерешенное линейное уравнение – если вычислить значения всех переменных, случайности окажутся закономерностью.

***

Теплый плед, горячий чай с лимоном и двумя ложками сахара в кабинете заведующей отделением потихоньку вернули меня к жизни. Тонометр, сильно сжав предплечье, пытался определить точные цифры повышенного давления.

Я всю жизнь боялась врачей – с раннего детства, когда мама водила меня на плановую прививку или к дантисту, мое сердце до краев наполняла паника и в безумии, повинуясь древнейшему инстинкту, я пыталась спастись. Однажды во время сдачи крови я разбила окно. Трещины, разделившие стекло на мельчайшие хаотичные фигурки, похожие на паутину, еще несколько месяцев напоминали о моей безуспешной борьбе. Увы, проблема не сошла на нет с течением времени – до сих пор при виде шприца дикий страх пронзал насквозь, словно кинжалом, начиная с макушки и до самых пяток, наполняя холодом нутро.

– Скажите, как тот человек? Что с ним? – я наконец нашла в себе силы задать вопрос, мучивший меня с момента приезда в приемное отделение.

Наверное, в глубине души я ожидала встретить ободряющий взгляд врача и добрые вести относительно здоровья мужчины, но доктор Джессика Моррис лишь молча опустила глаза на свой стол, заваленный рецепторными бланками, результатами анализов и брошюрами, рассказывающими о том, как избежать заражения клещевым энцефалитом.

– Множественные переломы и черепно-мозговая травма средней тяжести. Помимо этого – у него в легких вода, словно он тонул… Не понимаю, как это могло произойти, поблизости даже нет водоема. Еще диагностировано обширное внутреннее кровотечение. К сожалению, мы пока не можем найти кровь нужной группы. Необходимо переливание, но в донорском банке сейчас нет четвертой отрицательной, – помолчав, она хотела что-то добавить. – Это…

– Моя, – вылетело необдуманно и неожиданно.

– Что, простите?

– У меня четвертая отрицательная.

– Вот так совпадение! – она несколько секунд смотрела на меня, не произнося ни слова. – Это довольно редкая группа крови. Всего 4% населения являются ее носителями.

– Знаю. Однажды прочла в медицинской статье, что во врачебных кругах ее зовут проклятьем.

– Ну, это преувеличение, не более того!

Я натянуто улыбнулась в ответ на ее улыбку.

– Вы готовы были бы согласиться на переливание, мисс Картер? Почти наверняка это спасет человеку жизнь.