Память льда
Шрифт:
Паран шагнул вперед. Над троном яростно взметнулись потревоженные тени. Капитан сделал еще один шаг.
— Трон, ты ведь что-то хочешь мне сказать. Я угадал?
Капитан поднялся на помост, протянул руку. Над ним заклубились тени.
«Пес — и не Пес! Кровь — и не кровь! Управитель — и смертный!»
— Успокойтесь, тени. Лучше расскажите мне об этом месте.
«О плавучем острове? Он не странствует! Убегает! Да. Детей коснулась порча. Души тисте эдур отравлены! Буря безумия — мы спасаемся бегством! Защити нас, Пес-не-Пес! Спаси нас — они идут!»
—
«Они поклялись нас защищать! Дети Аномандера Рейка — они ушли! Ушли, оставив кровавый след. Они увели с собой тисте эдур, жизнями которых не дорожили, как и своими собственными. Где Аномандер Рейк? Они взывают к нему, неумолчно взывают! Они молят его о помощи!»
— Похоже, сейчас он занят совсем другими делами.
«Аномандер Рейк, Сын Тьмы! Тисте эдур поклялись уничтожить Матерь Тьму. Ты должен предупредить его! Отравленные души, ведомые тем, кто был сотни раз убит. О, берегись этого нового императора тисте эдур, этого Тирана Боли, Владыки Полуночного Прилива!»
Паран вынырнул из теней. Он шагнул назад, спустившись с помоста. По лбу, щекам и спине малазанца струился пот. Его трясло от непонятного, почти животного страха.
Едва сознавая, что делает, капитан закружился на месте. Вместе с ним закружилось и помещение с замшелыми стенами. Со всех сторон наползала тьма, которая вдруг превратилась в нечто еще более темное.
— Бездна… — прошептал Паран.
Он стоял на равнине, полной каких-то обломков и мусора. Над головой простиралось бесцветное небо. Справа доносились скрип и скрежет огромных деревянных колес, лязганье цепей и грохот бесчисленных шагов. Воздух был наполнен густыми испарениями страданий, угрожавшими задушить Парана.
Стиснув зубы, он двинулся в сторону этих жутких звуков.
Впереди показались призрачные фигуры в лохмотьях. Они шли прямо на него. Согнув спину, несчастные тянули цепи. А позади, на расстоянии сотни шагов, катилась невероятной величины повозка, наполненная корчащимися, отчаянно извивающимися телами. Ее трясло и шатало на камнях. Иногда повозка скрывалась в тумане, но тут же появлялась опять.
Паран шагнул ей навстречу.
— Драконус! — позвал он. — Где ты, Драконус?
Узники на мгновение подняли голову. Лиц под капюшонами было не различить. А затем головы склонились вновь. Все, кроме одной.
Паран устремился к тому, кто смотрел на него. Несчастные вокруг бессвязно бормотали, всхлипывали, взывали к богам или просто тупо брели, спотыкаясь на каждом шагу. Никто не пытался помешать капитану. Паран догадался, что пленники Драгнипура уже успели о нем позабыть.
— Привет тебе, смертный, — сказал Драконус. — Иди рядом со мной.
— Я искал Аномандера Рейка.
— А нашел его меч. Чем я вовсе не опечален.
— Да, Драконус, я говорил с Ночной Стужей, но не пытайся меня расспрашивать. Когда я приму решение, ты первым узнаешь обо всем. А сейчас мне нужно поговорить с Рейком.
— Конечно, — ответил древний воин. — Тебе нужно с ним поговорить. Растолкуй
— О чем ты говоришь?
— Драгнипур постоянно нуждается в пище. Взгляни на нас. Когда у кого-то кончаются силы и он уже не может волочить свою цепь, его бросают внутрь повозки. Думаешь, там наступает избавление от тягот? Ошибаешься. Пленники валяются там бездыханными. Их придавливает телами собратьев по несчастью, а тех — другими телами, и все оказываются навеки погребенными. И чем больше узников в повозке, тем тяжелее становится нам — тем, кто еще в состоянии тянуть цепи. Теперь понял? Драгнипур нужно кормить. Нам нужны… свежие ноги. Скажи Рейку: он должен обнажать меч. Должен забирать души. Желательно самые могучие. И ему необходимо начать делать это как можно скорее…
— Скажи, Драконус, а что случится, если повозка вдруг остановится?
Тот, кто собственными руками выковал свою тюрьму, вздохнул, словно бы удивляясь непонятливости Парана:
— Оглянись назад, смертный, и ты увидишь, что преследует нас.
«Преследует?»
Паран закрыл глаза, но жуткая картина не исчезала: громыхающая громада повозки и несчетное число призрачных узников, тянущих ее. Он дождался, пока она проедет мимо. Колеса оставляли за собой колеи шириной с имперскую дорогу. Земля была густо пропитана кровью, желчью и испражнениями. Парана едва не вытошнило, когда он увидел, что сапоги его по щиколотку увязают в этом месиве.
А дальше, на самом горизонте, бушевал Хаос. Буря, порожденная… чем?
Утраченными воспоминаниями. Силой растерзанных душ. Злобой и неисполненными желаниями. Эта буря имела сотни, тысячи глаз, и все они жадно глядели в сторону повозки, мечтая догнать, наброситься и поглотить ее.
Паран содрогнулся и вдруг увидел, что вновь бредет рядом с Драконусом. Страшная картина по-прежнему стояла перед глазами. Кровь стучала в висках, барабаном ухало бешено колотящееся сердце. Далеко не сразу Паран нашел в себе силы заговорить.
— Драконус, какой же отвратительный меч ты выковал, — прохрипел он наконец.
— Тьма, смертный, испокон веку враждовала с Хаосом. И всегда отступала перед ним. И всякий раз, когда Матерь Тьма уступала натиску Света и рождению Тени, она ослабевала, а равновесие сил все более нарушалось. Таким был мир в древние времена. Хаос неотвратимо наступал, пока не оказался у врат Куральда Галейна. Нужно было обороняться, а для этого требовались души.
— Погоди. Я хочу обдумать твои слова.
— Хаос вечно голоден и стремится поглотить силу душ, плененных Драгнипуром. Если ему это удастся, Хаос сделается в десять… в сто раз сильнее. И тогда он сумеет пробить брешь во вратах Куральда Галейна. Взгляни на свой смертный мир, Ганос Паран. Страшно? Куда ни глянь — повсюду опустошительные войны. Все сражаются друг с другом: и государства, и просто люди. Ваши войны губят и богов тоже. Ваш мир идет по опасной тропе, протоптанной Хаосом. Вы ослеплены яростью, вы жаждете мести, а это — самые страшные из желаний.