Память льда

Эриксон Стивен

Коль и Муриллио с криками тревоги вскочили на повозку. Корлат шикнула, прося успокоиться, однако Майб уже не слышали ни их, ни что бы то ни было в окружающем мире. Ее трясло, ногти царапали воздух. Измена обжигала ей грудь, превращая сердце в угли. Моя дочь! Моя дочь!

И глас мой рыдает, и глаза мои вопиют к суду.

И этот нож в руке ее, и во взоре — лишь холодная, холодная решимость.

* * *

Улыбка, появившаяся на губах Вискиджека при появлении Корлат, увяла, когда он заметил: ее глаза белы как раскаленное железо,

на правой щеке параллельные царапины, набухшие потекшей по скуле и уже капавшей на покрывающие пол шатра тростники кровью.

Малазанин едва не отскочил, когда Тисте Анди понеслась на него. — Корлат, что стряслось?

— Слушай мои слова, любовничек, — бросила она ледяным голосом. — Какие тайны ты скрываешь от меня — о возрождении Парус, об этих клятых Т'лан Ай, о том, что приказал морякам рассказать Майб? Сейчас ты все мне расскажешь. Немедленно.

Он почувствовал, что холодеет, лицо задергалось от сильного удара ее ярости. — Приказал? — спокойно спросил он. — Я ничего им не приказывал. Даже охранять Серебряную Лису. Все, что они делают — это их собственное решение. Если они что сказали, приведшее вот к этому… ну, я, как их командир, принимаю ответственность на себя. И уверяю тебя, наказание…

— Стоп. Момент, пожалуйста. — В ней что-то изменилось. Она дрожала.

Вискиджек хотел было подхватить ее на руки, но остановился. Ей нужно утешение, но инстинкт говорил ему, что сейчас она к этому не готова. Он огляделся, нашел сравнительно чистую тряпку, мокнувшую в тазу, и протянул ее ей.

Она молча смотрела. Глаза потемнели, став аспидно — серыми. Но руки за тряпкой она не протянула.

Он медленно опустил руку.

— Почему, — спросила Корлат, — Лиса настаивает, чтобы мать не знала о Т'лан Ай?

— Не имею представления, Корлат, разве что могу повторить ее объяснения. Между прочим, я думал, что ты знаешь.

— А я думала, что знаешь ты.

Он кивнул.

— Ты думал, что я утаил от тебя… секрет. Что-то о Лисе и ее матери…

Вискиджек пожал плечами.

— Ты хотел меня утешать?

— Нет.

Ее глаза широко раскрылись. Повисло молчание. Затем: — Ради Худа, очисти мои раны.

С облегчением он подошел поближе и нежнейшими движениями начал протирать ее царапины. — Кто ударил тебя? — спросил он спокойно.

— Майб. Похоже, я совершила ужасную ошибку со всеми своими наилучшими намерениями…

— Так что получается с добрыми намерениями.

Корлат сердито сузила глаза. — Прагматичные малазане. Действительно у вас ясное видение. Почему мы считали тебя просто солдатом? Бруд, Каллор, Рейк… я сама — все мы смотрели на Даджека и вашу армию как на нечто вспомогательное. Как на меч, который хотели схватить в нужный момент. Кажется, все оказались дураками. Никто сейчас не понимает, каково действительное положение дел.

Он нахмурил лоб. — И каково оно?

— Вы стали нашим становым хребтом. Каким — то образом вы вернули нам нашу силу, держите нас вместе. О, Вискиджек, я знаю, что у тебя есть тайна…

Он сухо улыбнулся. — Не такая большая, как ты можешь подумать. Я расскажу тебе главное.

Вот оно. Мы чувствуем себя превзойденными. Вами — Рейком, Брудом, Каллором. Армиями Тисте Анди, ривийцев, Баргастов. О Худ, даже сопровождающие вас наемники заставляют нас нервничать. У нас нет вашей силы. Мы просто армия. Наш лучший колдун даже не имеет ранга, он простой взводный маг. Сейчас он далеко и, похоже, чувствует себя, как муха в паутине. Так, идя на битву, мы знаем, что станем острием копья… и это дорого нам обойдется. Что до Провидца, и того, что за ним таится — ну, мы надеемся, что с этим будете иметь дело вы. То же и насчет Увечного Бога. Ты права, Корлат — мы всего лишь солдаты. К тому же усталые. Если таков позвоночник армии — храни нас Худ, он горбатый и хрупкий.

Она потянулась к нему, положила свою руку поврех руки мужчины, прижала ее к щеке. Глаза встретились. — Горбатый и хрупкий? Я так не думаю.

Вискиджек склонил голову: — Я не скромничаю. Я говорю правду, хотя, боюсь, ты не готова ее слышать.

— Серебряная Лиса манипулирует матерью, — сказала Тисте Анди миг спустя. — Как-то. Возможно, она отвечает даже за ужасные кошмары старушки.

— Я с трудом этому верю…

— Порви-Парус ничего такого не сделала бы, так? А как насчет Стужи? Теломена? Ты знал их, Вискиджек. По крайней мере, лучше любого из нас. Возможно ли, что кто-то из них — или оба — ответственны за это?

Он помолчал, продолжая стирать кровь с ее щек. — Корлат, это требует руки целителя, иначе инфекция…

— Вискиджек.

Он вздохнул и отстранился. — Ночная Стужа, как я опасаюсь, могла затаить мстительные чувства. И она может выбирать цели без особого разбора. То же с Беллурданом Пробей-Череп. Ведь их обоих предали. Если ты права и с Майб что- то происходит — если они что-то делают с ней — я все же думаю, что Парус им противостоит.

— А что, если она уже проиграла свой бой?

— Я не вижу признаков…

Глаза Корлат свернули, когда она ткнула его пальцем в бок: — То есть твои моряки доложили, что 'признаков нет'!

Он скривился. — Они же добровольцы, Корлат. Учитывая наше невежество в подобных делах, бдительность лишней не бывает. Эти моряки вызвались охранять Лису, потому что видят в ней Порван-Парус. Не физически, но как личность той женщины. Если что-то пойдет не так, они заметят и пойдут ко мне. Быстро.

Корлат опустила руку. И вздохнула. — А я прибежала как буря, чтобы сорвать тебе голову с плеч. Черт подери, Вискиджек, как мне искупить вину? И, во имя Бездны, почему ты все еще здесь? После всех моих обвинений…

— Несколько часов назад Даджек вошел похожим образом. — Он скорчил рожу. — Это просто манера сегодняшнего дня. А теперь позовем целителя…

— Погоди минутку. — Она внимательно смотрела на него. — Вискиджек. Ты сам знаешь, какой ты редкий тип?

— Редкий? — Его ухмылка стала еще шире. — Конечно, знаю. Я такой один. И слава Худу.

— Я не это имела в виду.

Он подошел и обнял ее рукой за талию. — Пора искать лекаря, женщина. У меня естественные нужды, а мы теряем время.