Память льда

Эриксон Стивен

Рейк слабо улыбнулся в ответ.

— Боги, думаю, это стоит рассказать. — Взгляд Вискиджека заплясал по сторонам, нашел висящую под потолком лампу и зафиксировался на ее мутном золотистом пламени. — Быстрый Бен. Адэфон Делат, второсортный колдун на службе у одного из Семи Святых Хранителей во времена неудачного восстания в Арене. Делат и еще одиннадцать магов составляли боевой отряд у Хранителя. Маги нашей армии намного превосходили их — Беллурдан, Ночная Стужа, Тайскренн, А'Каронис, Тезормаландис, Обрубок — чудное собрание, знаменитое фанатичным исполнением воли Императора. Ну, город

Хранителя был взят, стены разрушены, началась резня на улицах — безумие битвы захватило нас всех. Дассем поверг Святого Хранителя — Дассем и банда поклонников, звавших его Первым Мечом — они прорубили ему путь сквозь вражеские ряды. Боевые маги Хранителя скрылись, видя гибель хозяина и разброд его армий. Дассем приказал моей роте преследовать их в пустыне. Проводником стал местный уроженец, недавно завербованный Когтем…

Широкое черное лицо Калама Мекхара блестело от пота. Вискиджек видел, как он согнулся в седле, видел, как передернулись широкие плечи под пыльной, грязной телабой.

— Они идут вместе, — пророкотал проводник. — Я думал, они разделятся… заставив вас сделать то же самое. Или выбирать между ними, командор. Их след ведет в сердце Рараку.

— Как далеко они от нас? — спросил Вискиджек.

— Не более половины дня. Пешком.

Командор оглядел туманные дали охряной пустыни. За ним ехали семь его солдат, а также пестрое сборище моряков, саперов, пехотинцев и кавалеристов — все из уже не существующих частей. Три года осад, битв и погонь за плечами. Они верили, что всё, сказанное Дассемом Альтором, незыблемо и даже свято.

— Командор, — сказал, обрывая ход его мыслей, Калам. — Рараку — священная пустыня. Место силы.

— Веди нас, — ответил Вискиджек.

Пылевые демоны пролагали случайные тропки по высохшей равнине. Отряд шел рысью, изредка делая остановки. Солнце карабкалось по небу. Где-то позади все еще горел город, но и перед собой они видели пейзаж, казалось, освещенный огнем.

Сразу после полудня они наткнулись на свежий труп. По знойному ветру развевается рваная, обожженная телаба, голова в кудряшках смотрит ввысь запавшими глазами. Калам спешился и осмотрел тело. Поднял голову, посмотрел в лицо Вискиджеку: — Думаю, это Кебарла. Скорее ученая, чем колдунья. Исследовательница мистерий. Командор, есть нечто странное…

— Да ну? — буркнул командор. — Он склонился в седле, посмотрел на труп. — Что в ней странного, Калам, если не считать ее вида — выглядит, словно умерла сто лет назад?

Калам сердито скривился.

Сзади зашептались солдаты.

Подъехал всадник. Тоненький, юный, броско одетый. Шлем не по размеру наехал на лоб. — Командор, — начал он.

Вискиджек уставился на него. — Боги, да сними же шлем — у тебя мозги сварятся. И брось скрипку — эта дрянь сломана.

— Командор, в шлеме хладопесок.

— Хладо что?

— Хладопесок. Выглядит словно опилки, командор, но бросьте пригоршню в огонь — и он даже не нагреется. Удивительная вещь, командор.

Командор удивленно поглядел на шлем. — Клянусь Бездной, его носил Хранитель!

Солдат спокойно кивнул. — Когда меч Дассема срубил тому голову, шлем полетел по воздуху. Прямо ко мне в руки.

— А за ним и скрипка?

Солдат

подозрительно прищурился. — Нет, сэр. Скрипка моя. Куплена в Малазе. Я решил выучиться на ней играть.

— Поэтому ты пробил ее кулаком, солдат?

— Это сделал Еж, сэр. Вон тот, рядом с Хваткой.

— Он не умеет играть на чертовой штуке! — крикнул указанный солдат.

— Что, я не могу? Она просто сломана. Но после войны я её починю, а?

Вискиджек вздохнул: — Вернитесь в строй, сэр Скрипач, и чтобы не звука больше. Поняли?

— Только одно, командор. У меня плохое предчувствие… насчет всего… всего этого.

— Не только у тебя, солдат.

— Ну, это как…

— Командор! — крикнул названный Ежом, подавая лошадь вперед. — Предчувствия этого парня еще не подводили. Он сказал сержанту Шишке не пить из того кувшина, он все-таки выпил, и теперь он мертв, командор.

— Отрава?

— Нет, командор. Мертвая ящерица. Застряла у него в горле. Шишка подавился дохлой ящерицей! Эй, Скрипач — вот тебе имя. Скрипач. Ха!

— О боги, — пробормотал Вискиджек. — Хватит. — Он снова обратился к Каламу: — Вперед.

Тот кивнул, снова вскакивая в седло.

Одиннадцать пеших магов без еды и воды в сердце пустыни — охота обещала быть легкой. Через час они нашли еще один труп, так же иссушенный, как и первый. На закате обнаружилось и третье тело. Прямо впереди, в полулиге, возвышались выветренные меловые утесы, их зубцы заходящее солнце окрасило кровью. Калам сказал, что следы оставшихся магов ведут туда.

Лошади утомились, как и солдаты. Не хватало воды. Вискиджек скомандовал остановку, приказал разбить лагерь.

После ужина солдаты разошлись по постам, а командор подошел к Каламу Мекхару, который хлопотал у очага.

Ассасин бросил в огонь еще один кизяк, проверил воду, кипевшую на треноге. — Травы в этом отваре помогут перетерпеть нехватку воды до утра, — сказал уроженец Семиградья. — Я счастлив, что они у меня есть. Они редки и становятся все более редкими. Будете писать густым как суп, но не часто. Вы все еще будете потеть, но это необходимо…

— Я знаю, — ответил Вискиджек. — Мы уже давно на этом клятом континенте, чтобы кое-что понять, Вожак Когтя.

Тот оглянулся на солдат. — Я забываю об этом, командор. Вы все такие… юные.

— Как и ты, Калам Мекхар.

— И что я видел в мире, командор? Так мало! Телохранитель Святого Фалаха в Арене…

— Телохранитель? Какое милое слово! Ты был его личным убийцей.

— Мое странствие только началось, вот что я пытаюсь сказать, командор. Вы — ваши солдаты — чего только не повидали, через что только не прошли… — Он покачал головой. — Все это в ваших глазах.

Повисло молчание. Вискиджек изучал собеседника.

Калам снял с огня котел и налил пахнущее лекарством пойло в две чашки, протянул одну командору. — Мы возьмем их завтра утром.

— Точно. Мы скакали весь день. Насколько мы сократили расстояние до проклятых магов? На один звон? Они используют садки?..

Ассасин нахмурился и медленно покачал головой. — Тогда я бы их потерял, командор. Едва они войдут в садок, все следы исчезнут.

— Да. Но отпечатки — вот они. Почему так?