Память
Шрифт:
И потом?
«И снова».
И потом?
«Логически невозможно доказать отрицательный ответ. Я устал скакать по стенам.»
Нет. Ему не нужно ни встречать огонь лицом к лицу, ни избегать его. Если огонь встанет у него на пути, он с ним договорится. И это не трусость, черт возьми, чем бы это ни было.
«Так почему я до сих пор не попытался разобраться со своей головой?»
Майлз потер лицо и глаза, сел ровно и попробовал еще раз составить логически связный отчет о своем новом гражданском статусе и том, как он его получил, для адмирала графа Форкосигана и графини,
Хотя и не по сжатому лучу. Он позволил письму идти долгим путем, обычной почтой, пускай и с пометкой «личное». По крайней мере, оно ушло, и Майлз не в силах отозвать его обратно.
Куинн тоже прислала поздравление с днем рождения, слова в котором были сдержанно подобраны так, чтобы не слишком развлекать цензоров СБ. Однако сквозь внешнюю легкомысленность в них пробивался сильный привкус беспокойства. Второй ее запрос был еще более открыто взволнованным.
С огромной неохотой он на бис написал для Куинн урезанную версию своего предыдущего послания, выбросив оттуда всяческие реверансы и начав сразу с тех результатов, которые она ему и предсказывала. Куинн заслуживала лучшего, но это было самым лучшим, на что он был способен в настоящий момент. А молчания и пренебрежения она не заслужила. «Прости, Элли.»
На следующий день Айвен напросился на ужин. Майлз боялся, что ему придется подвергнуться еще одному раунду пропагандистской компании с целью заставить его взяться за свои проблемы со здоровьем, по поводу которых он, скорее всего, все еще ничего не предпринял. Но вместо этого Айвен принес цветы матушке Кости и все время приготовления ужина отирался на кухне, смеша ее до тех пор, пока она его не выгнала. К тому моменту Майлз начал опасаться, что это начало новой кампании – попытки переманить его кухарку. Хотя пока что он был не уверен, действует ли Айвен от себя или в интересах леди Элис.
Они наполовину доели десерт – по просьбе Айвена был это снова пряный пирог с персиками, – когда их прервал вызов с комм-пульта, а вернее, Мартин, ввалившийся в комнату с сообщением: – Там по комму какой-то тип из СБ вас спрашивает, лорд Форкосиган.
«Иллиан? Зачем бы Иллиану звонить мне?» Но когда он, в сопровождении любопытствующего Айвена, перебрался к ближайшему на этом этаже комм-пульту (он оказался в дедовой гостиной, выходившей на сад позади дома), то лицо, сформировавшееся над видео-пластиной по прикосновению его руки, оказалось лицом Дува Галени.
– Ты вкрадчивый проклятый маленький сводник, – выговорил Галени смертельно ровным голосом.
Бесхитростная, доброжелательная и испуганная реплика Майлза: «Привет, Дув. Что стряслось?» – запнулась, упала плашмя и так и осталась лежать, увядая под горящим взглядом Галени. Лицо Галени не было ни побагровевшим, ни бледным, но синевато-серым от ярости. «Думаю, мне стоило остаться в Форкосиган-Сюрло еще на недельку.»
– Ты знал. Ты это подстроил. Ты меня подставил.
– Гм, просто уточняя… – Майлз
Галени даже не позаботился удостоить его ответом, а лишь сверкнул глазами. Губы его изогнулись, показав длинные зубы, и к улыбке это выражение лица никакого отношения не имело.
– Случайно не о Грегоре с Лаисой? – отважился произнести Майлз. Снова тяжелое молчание, которое нарушало лишь дыхание Галени. – Дув… Я не знал, что может так выйти. Да и кто бы такое предположил, после стольких-то лет? Я пытался оказать тебе услугу, черт побери!
– Единственное и лучшее, что когда-либо появлялось в моей жизни. Забрали. Украли. Фор действительно значит вор. И вы, проклятые барраярские воры, держитесь друг за дружку, это да. Ты, и твой драгоценный гребаный император, и вся ваша чертова свора.
– Э-э, – вставил со стороны Айвен, – этот комм-пульт защищен, Майлз? Прости, Дув, но если ты собираешься выражаться столь… гм… откровенно, не лучше ли это сделать при личной встрече? Я хочу сказать, я надеюсь, что ты говоришь не своему по каналу из СБ. У них есть уши в самых неожиданных местах.
– СБ может взять эти уши вместе с тупой головой между ними и засунуть все это в свою коллективную задницу! – Произношение Галени, обычно неуловимо изысканный выговор, сделалось не просто отчетливо комаррским, а уличным комаррским.
Майлз подал Айвену знак заткнуться. Если припомнить, что случилось с двумя невезучими цетагандийцами, когда Майлз видел Галени столь разъяренным в прошлый раз, то его личный визит в настоящий момент кажется особенно неудачной идеей. Конечно, чтобы защитить его, здесь есть капрал Кости, но сможет ли он справиться со старшим по званию? Невменяемым и готовым на смертоубийство? Похоже, я требую от бедного парня слишком многого.
– Дув, мне жаль. Я не предполагал, что так выйдет. Ничего подобного я не планировал. Это всех застало врасплох, даже леди Элис. Спроси Айвена.
Айвен пожал плечами и развел руками: – Это верно.
Майлз осторожно откашлялся: – А как… хм… как ты об этом узнал?
– Она мне позвонила.
– Когда?
– Примерно пять минут назад.
«Она только что его отшила. Потрясающе!»
– Они мне вместе позвонили, – прорычал Галени. – Она сказала, что я – ее лучший здешний друг и что она хочет, чтобы я был первым комаррцем, услышавшим эту новость.
«Значит, Грегор действительно решился и сделал это.» – И… э-э… что ты произнес в ответ?
– Поздравление, разумеется. Что я еще мог сказать? Когда эта парочка сидела и улыбалась мне?
Майлз облегченно выдохнул. Отлично. Галени не потерял над собой контроля. Он просто позвонил Майлзу, чтобы было на чьем плече… нет, не выплакаться, а поскрежетать зубами. В определенном свете это мера очень большого доверия. «Жуть. Ну, спасибо, Дув.»
Айвен потер шею. – Ты ухаживал за этой женщиной пять месяцев подряд, и все, чего ты добился, – она считает тебя своим лучшим другом? Дув, какого черта ты делал все это время?