Панцирь

Гардеев Андрей

— Guti. Sob — sob, Borg. Qiiti.

Он развеял конус, разобрав его на алые линии, тогда я отклеился от воле-конструкта щита.

Главное сохранить лицо, а то сожрут.

Ожоги пульсировали, руку дергало. Я не мог позволить себе даже осколки наруча собрать.

Кивнул Рутуру. Тот выглядел жалко, сгорбился чуть ли не в поклоне.

Похоже, создавая конус, он блефовал.

— Шершень.

Старался держаться прямее, подошел к нему почти вплотную.

— Где выход, Рутур? —

я сплошная угроза.

— Уббо отведет, — он повернулся к вооружённым опоссумам. — Ybbo gahim nart Borg. Fita otra.

Белошкурый кивнул и указал на коридор из которого пришел — возле правой колоны арки. Двинулся туда.

Остальные расступились, ушли вглубь зала к самкам.

Я последовал за стрелком.

Спиной поворачиваться к оракулу не боялся — теперь всем нутром чувствовал тот опустел и тоже не желал действовать, заходить в стычке дальше.

Я ошибся и проиграл здоровье и ресурсы. Надеялся сбитый модуль он не восстановит, тогда может быть мы уравняемся в потерях.

Пока шли, Желчь проявилась в экране модуля серебристым глазом, окружённым со всех сторон странными перьями.

— Спасибо, Танцор, что закрылся правой рукой. Такой удар корпусный носитель не пережил бы. Я бы потеряла себя.

— Обращайся.

Глава 3

Движение

Со временем ожог, оставленный хранителем, прекратил являться яркой болезненной точкой на фоне. Он окончательно перешел в пульсирующий зуд, но доступный уже напрямую, на переднем плане восприятия. Стало полегче.

Уббо долго вёл меня по запутанному лабиринту втор– линий.

Свечение настенных грибниц и плесневых ран напоминало о былой рутине бесчисленных переходов. Ум скользил по осколкам воспоминаний, но касался лишь психической корки застарелого дежавю.

Всюду опустошенность. Старые настенные украшения разбиты. Резные арки, будто скукожились, под тяжестью прожитого: где потемнели, а где покрылись пятнами ржавчины. Брусчатка маршрут-линий серебристых и красных цветов стала редкой, почернела и хорошенько смешалась с комьями земли и дикой синевой пузырь-грибов.

Глядеть на последствия неприятно: эхо жалости кололо основу рассудка.

Изредка по освещенному участку проскальзывало одуревшее насекомое или червеобразное, потревоженное нами, вот, собственно, и все живое, что здесь было.

Через час блужданий туннели остановили пустую игру с воображением. Путь нам перегородила массивная дверь из примитив– металла. Чувствую, если бы не Уббо, искать мне этот ход несколько дней.

В стенной нише, по правую сторону, виднелась ржавая система противовесов, напоминающая кости выпотрошенного зверя.

Должно быть ворочить эту дверь маленькими ручками опоссумоподобных тяжело, поэтому прибегали к “костылям”.

Сомнительно,

что они сами авторы устройства. Может создатели — былые поколения крыс, у которых мозгов в черепных чашах имелось больше, чем у примитив– потомков.

Белошкурый потянул за рычаг, дверь открылась.

За проемом — тьма. Тянуло тухлятиной, холодом и землей. Мрачность запредельная, словно не к выходу привел, а в туннель до Бездны.

— Не вздумай впереться сразу, — прохрипела Желчь. — Запрёт в темноте и что будем делать? Оттуда могилой прёт. Знак плохой. Подумай лишний раз, хотя и понимаю, тебе такое тяжко дается.

Наконец-то эпоха полезных советов.

Она, конечно, права, но не обратно же направляться. Во-первых, мало ли к какому последствию это приведет: логику зверей постичь был не способен, потенциальную агрессию просчитать не мог. Во-вторых, идти сейчас назад, значит в выполнении поставленных задач упасть обратно. А я бы не сказал, что и так сильно в каких-либо решениях продвинулся.

Щелкнув пальцами, привлек внимание Уббо. Изобразил пламя ладонью. Получилось плохо, но после приступа задумчивости он кивнул, значит с высокой вероятностью всё понял.

Уббо вытащил из-за спины факел и запалил, чиркнув о боковину сумки. Затем с безразличным видом передал мне.

Свет показал за дверным проемом мрачное округлое помещение.

Стены иссекли муравейники сложного барельефа. Издали плохо видно: деталей много и из-за них изображение при недостаточном освещении искажалось, плясало.

Фигуры. Вроде бы строй.

В центре зала стояла вертикальная лестница, уводящая в небольшой потолочный лаз.

Вот тебе и выход.

Желчь заботливо поинтересовалась:

— Ты настроен оптимистично или одноручка должен умереть?

Хотелось бы заполучить игольник, но лишать Уббо жизни только из-за вещи, пусть и столь нужной — низко. Точно не в моем характере.

Есть ли в убийстве необходимость по иным причинам? Сделав это, как буду далек от Справедливости?

Я совершил достаточно, чтобы их стая оправлялась от моего пробуждения годами.

Убил нескольких бойцов, ослабил хранителя-оракула, не хватало еще и потенциального вождя лишить, и к чему это приведет?

Какие-то болезненные сомнения с моей стороны. Находил это странным, мыслительные маршруты теряли логические опоры.

Какое мне вообще дело до мутантов?

Мерзкие, отвратительные, мусорные, но они жили здесь. Не повезло что выбрали это место, и в этом заключалась вся их вина. Проявить понимание и попытаться минимизировать ущерб, если нет нужды в ином, естественно благородно, но иррациональность этого благородства может и отозваться в последствии. В конце концов возможно опоссум просто привел меня в ловушку.