Панцирь

Гардеев Андрей

Сосредоточился на морде Уббо. Никаких явных эмоций однорукий зверек не показывал, невероятно спокоен. Нутро молчало. Когда Уббо стрелял из игольника, то распалял себя гневом. Из-за этого, не видя лишнего теперь, я скорей всего и был так благожелательно настроен.

Уббо принял поражение и относительно хороший расклад по итогу событий или ему в принципе все равно?

Вряд ли он из тех, кто готовит подлость с пустым лицом. Слишком они примитивны.

Проявлять милость, когда она тебе ничего не стоит — легко.

Решился.

— Понадеемся на лучшее, Желчь. Оставим ему жизнь.

Я

прошел внутрь, Уббо запер за мной дверь.

***

Материал барельефа — кровавая яшма.

Несколько рядов фигур.

Рассматривая изображенное, вспоминал. Знание каст взрывалось в шаблоне постулатами. Базовая память о культуре, в которой я произведен, возвращалась по капле.

Это обнадеживало.

Если воспринимать обнуление как болезнь, то на выздоровление еще можно было рассчитывать. Долго и мучительно? Возможно. Но лучше так, чем оставаться с пустой черепной чашей.

Сверху барельефа поставили редкие фигуры чатуров. Управленцев-философов решили изобразить в классических стянутых балахонах и бритоголовыми.

По центру плотный ряд воителей — дхалы.

Мы.

Следом изображенные на шутливый манер хади — творцы: разномастные одежды, музыкальные инструменты, измерительные приборы и схемы. Их условный “ряд” был неровным, неаккуратно выбитым. Частично он задевал и тех, кто стоял выше, и тех, кто, движением Справедливости, оказался ниже.

Дальше шли смиренные и холодные кханники, слуги и оруженосцы.

А у основания, единственные кто “упирался” ногами в землю — хат, рабочие. Те, на ком держалось Улье.

Создавалось ощущение незаконченности в представленном. Необходим еще один важный элемент, без него ничего не работало.

— Должно быть что-то еще.

— Король и Королева. Королевская кость. Они выше всего, — объяснила Желчь.

Да, точно.

Созданные лучшими.

Барельеф вился, повторяясь по всему залу. Поколения мародёров хоть и не уничтожили украшение, сбив картину под корень, но изломали у фигур глаза и рты. Очередное ритуальное действо защиты пробудило эхо возмущения. Настоящая дикость. Мне потребовалась двенадцать секунд, чтобы успокоиться.

Естественно больше всего интересовал ряд с дхалами, и я уделил время мелким деталям.

Некоторые носили панцири, полностью идентичные моему. У большинства броня была чуть сложнее. У нескольких десятков сложность модулей, дополнительных элементов защиты увеличивалась до невероятного уровня, превращая воителей в ходячее, сверхтехнологичное произведение искусств. Некоторые носили полностью закрытые шлемы.

Единицы были закованы в бронированные экзоскелеты, в них и без того здоровенные сородичи походили на великанов.

В целом чем сложнее броня казалась, тем выше был числовой узор на правом наплечнике.

Вооружены дхалы преимущественно стрелковым многозарядным оружием, мигающим сутью

хтон — либо самим боеприпасом, либо зарядом ресурса.

Трудно сказать точно.

Здесь были и простейшие однозарядники-плеватели, и махины специализированных ружей, и пистолет-титаны. Тяжелое оружие представляли многозарядные трубчатые чудовища. В толпе виднелись хвосты огнеметов и стаб– баллист. В общем, целое море всякого прекрасного, о чем оставалось только мечтать, и из чего помню я прекрасно умел стрелять.

Мысль проскочила по маршрутам: изображение древности. Чудеса Эпохи Богоборцев. Эпоха Богоборцев… А, по отношению ко мне, — это когда?

У каждого из воителей под изломанными глазницами украшения. Небольшие по размеру, в целом напоминали искусственные перья. Такие же были в видении у гигантской женщины, такие же проявляла в экране Жёлчь, когда соизволила утяжелить себя частичной персонификацией.

А может?

Дотронулся до щеки.

Один, второй, третий…

Жесткие наросты. Три под левым. Четыре под правым. Один потерял. Наверное, в бою.

Всё это время не касался лица?

Прошло уже много часов. Нет, точно помню, глаза тер. Похоже ощущение казалось столь привычным, что разум отправлял его в фон. С другой стороны, а почему бы ему и не отправлять? Они же часть тела, выполняли какую-то функцию. По-другому и быть не могло. Дхалу, воителю, декоративные элементы никто к черепушке прибивать бы не стал. Рациональность — все.

— Для чего они, Желчь?

— Кто они?

Резануло раздражением:

— Перья эти треклятые.

— Это моды, бестолочь, — в хрипотце пробивался смех.

Она издевалась.

Спокойно боец, выдохнул.

— Так и?

— Модификации шаблона. Личностные микромодули. Благость. Охладители. Синтез.

— И в чем их функция?

— Тебе оно надо?

— Да.

— Может работают как-то сами и пусть?

— Нет.

— Ладно, — тяжелый вздох из браслета. — Носители субличностей.

— У тебя талант усложнять.

— Дай закончить, боец. Буфер восприятия. Вторичные носители сознания, существующие между ядром твоей Самости и реальностью.

— Давай чтоб понятнее, я не хади-книголожец.

— Замечал, что некоторые ощущения и эмоции, боль идут эхом, будто издалека?

— Да.

— Это оно и есть.

— Зачем такие сложности рядовым бойцам?

— Ментальная защита. Зараженную субличность в чипе условно отсечет, если на твой череп надавят. Эхо восприятия останется эхом, а не травмирующим опытом. Также и с болью, мод даст возможность продолжать бой, там, где не дхал свалился бы от шока. Помимо этого, моды держат голову в холоде, помогают решать этические дилеммы. Боец становится устойчивее, надежнее.