Пандемия

Нилин Аристарх

Аркадий задумался. Тупо глядя прямо перед собой на шкаф, он пытался понять, зачем так поступает. Наконец ударил себя рукой по лбу и мысленно произнес:

— Идиот. Всю жизнь верил в себя и возможность заработать большие деньги, а сейчас думаю о том, что надо просто спасти свою шкуру. Ну почему все так херово? Почему?

Он обернулся и посмотрел на дверь в комнату.

— А вдруг, Новиков не врет? Вдруг вирус существует, и его распространение может представлять серьезную угрозу? А что, если попытаться продемонстрировать его действие и тем самым доказать, что он существует и тогда самому предложить вирус и получить за него деньги? Не с Асланова,

а с государства? А что, это идея, и возможно выход. Тогда действительно можно рвануть в Москву, затеряться в многомиллионном городе, и оттуда начать требовать деньги. Да, но для этого надо продемонстрировать действие вируса, но не в крупном городе, а прямо здесь. Конечно же, прямо здесь. Заразить обитателей фазенды, тем более, что она далеко от жилья, потом по приезде в Москву, сообщить координаты, заранее предупредив о заражении, а для подтверждения того, что все не блеф, оставить дневник. Впрочем, нет, дневник жалко, да и глупо.

Аркадий перелистал страницы, бегло остановившись на некоторых записях, потом достал металлический лоток для хранения и кипячения шприцов и, положив его туда, закрыл крышкой. После чего сунул его под стол.

— Черт с ним. Если найдут, сомнения, что я блефую, у них сразу исчезнут, и будет больше шансов, что торг не уместен, слишком велика опасность, что я сорвусь и просто выпущу его на волю.

Аркадий посмотрел на часы, было начало седьмого.

— Пора, главное только уговорить Новикова использовать вирус в качестве пробы внутри лаборатории. Заодно посмотрю, как он прореагирует на это. Если он блефует, то все сразу станет понятным.

Аркадий надел свитер, пиджак и меховую куртку.

— Все, с богом. Ха, нашел время вспоминать о боге. Раньше надо было думать. Теперь бог вряд ли мне поможет. Впрочем, грешникам никогда не поздно покаяться, главное успеть, — и открыв дверь, Аркадий спустился вниз.

Пройдя по коридору, он вошел в лабораторию, в которой в столь ранний час, да еще в воскресенье, никого не было. На противоположном конце, располагались три комнаты, одну из которых приспособили для ученых, работавших над проектом. Он открыл дверь и чуть не столкнулся с Новиковым, который уже ждал его. Тот приложил палец к губам, что означало, что все спят, и осторожно вышел наружу.

— Где ампулы с вирусом? — спросил Аркадий.

— Сначала моя дочь.

— Учтите, если ампулы здесь, в лаборатории, то вторично сюда вернуться будет сложно.

— Почему?

— Потому что заложники в другом крыле здания. В семь пятнадцать один из охранников относит им еду и воду. Автомобиль будет стоять таким образом, чтобы можно было убрать его и, освободив вашу дочь, сразу же посадить в машину.

— А что делать с охранником?

— Это меня меньше всего заботит. Кинем в кузов, потом по дороге выбросим.

Новиков ошалело посмотрел на Аркадия, но промолчал, и только тихо добавил:

— Хорошо. И все же…

— Что еще?

— Не знаю, но я почему-то вам доверяю, возможно и напрасно.

— Я могу вас убедить, что вы зря сомневаетесь.

— Да, и как?

— Очень просто. Если ампулы свирусом здесь в лаборатории, давайте его апробируем, чтобы одним разом покончить со всеми, кто здесь. Надеюсь, у вас не одна ампула?

— Вы с ума сошли. Помимо охранников, здесь врачи, их семьи.

— Доктор, не будьте так наивны. Неужели вы думаете, что после нашего бегства они останутся в живых? Между прочим, вы сами подписали им смертный приговор.

— Я!?

— Да вы, а кто же еще?

— Причем здесь я?

— Как

причем? Думаете наш побег останется незамеченным? Через два часа выяснится, что меня нет, начнут выяснять, что и как. Возможно к обеду или ужину, поскольку сегодня воскресенье обнаружится, что нет вас и вашей дочери. Это что, простая случайность? Нет, друг мой, это называется побег. А раз так, то скорее всего, базу ликвидируют, иначе говоря, всех пустят в расход, а потом спалят дом, чтобы замести следы. Даже если мы, точнее вы, сообщите данные о базе, раньше чем к вечеру сюда никто не приедет, а даже если и приедет, они все равно никого в живых не оставят, свидетели тут не нужны, лучше иметь трупы, они не умеют разговаривать. Так что своим побегом, вы всех приговорили к смерти и врачей и заложников. А вот бандиты, могут уйти, так лучше пусть и они испытают то, что хотели получить в свои руки. Как говорится, что хотели, то и получили, остроумно, не правда ли?

— Я так не рассчитывал.

— Да! Интересно, а чего вы ожидали? Что на наш побег посмотрят, как на досадную оплошность и будут сидеть и ждать, пронесет или нет, нагрянут хлопцы с автоматами, или застрянут в пробке, где-нибудь по дороге, а потом повернут обратно, тем более, что сегодня воскресенье?

— По-моему шутки сейчас неуместны.

— А мне кажется, что разговоры о гуманизме уже поздно разводить. В любом случае, я уезжаю. С вами или без вас, мне все равно. Но учтите, если вы не блефуете, и вирус действительно есть, он вам аукнется, и не дай бог, если он попадет к ним в руки, — и Аркадий показал пальцем в сторону двери, — Только вряд ли вы об этом узнаете. Я слишком хорошо знаю Али. Он не раздумывая пустит всех вас в расход. Так что решайте, только у меня было время до утра, а у вас ровно, — Аркадий посмотрел на часы, — две минуты. Время, доктор, время наш неумолимый враг.

— Я должен…

— Вы никому ничего не должны. Забудьте об этой дурацкой фразе. С детства мне талдычили: я должен, я обязан, родителям, учителям, родине, партии… Я никому ничего не должен. Только себе, понятно. Се-бе, и больше никому.

— Себе!?

— Да, себе, а что тут такого особенного? Я обязан себе тем, что живу, мой организм дышит, видит, осязает, обоняет. Я должен поить, кормить, холить и лелеять его. И тогда он, отплатит мне хорошим здоровьем, отличным настроением. Мой мозг, мое Я и организм, это единое целое. Вот перед кем я в долгу, а вы начинаете мне петь байду про общество, идеалы, гуманизм. Время истекло, да или нет?

— Очень странная философия.

— Какая есть, лично меня она устраивает, а на остальных, мне глубоко плевать.

— Хорошо, я согласен.

— Где вирус? — жестко и требовательно произнес Аркадий.

— Он здесь в лаборатории.

Новиков подошел к столу, за которым работал и, выдвинув нижний ящик, наклонился и осторожно извлек из-под днища, приклеенные пластырем, пять ампул.

— Вот, держите, — он передал Аркадию четыре ампулы, и добавил, — теперь моя жизнь и дочери всецело зависит от вас.

— А это что, страховочный полис? — и Аркадий показал на пятую ампулу, которую Новиков оставил у себя.

— Что-то вроде того.

— Понятно, только я хочу, чтобы мы друг другу доверяли, а то как-то неуютно себя чувствую, словно один из нас держит руку в кармане и сжимает рукоять пистолета.

— Ну это скорее вы про себя сказали, — и Аркадий заметил, как затряслись губы Новикова.

— Не бойтесь, убивать вас, мне нет надобности. Сейчас мы в одной связке.

— Так что вы предлагаете?