Пандемия
Шрифт:
Павел быстро кинул бумаги в папку и, взяв барсетку, произнес:
— Я готов, на чем едем?
— На моих Жигулях.
— Отлично, все лучше, чем на вертолете.
— Что так, не понравилось?
— Честно говоря, не очень.
Артем улыбнулся и кинув Павлу ключи от машины, произнес:
— Голубая девятка во дворе, я сейчас через пару минут подойду.
Они въехали в поселок, когда часы показывали начало шестого.
— Отлично, как раз народ с работы начнет подтягиваться, будет с кем поговорить, — произнес Артем, ставя секретку на коробку передач.
—
— Как скажешь, ты за начальника, — шутливо произнес Павел.
— Так всегда, ладно давай порознь пойдем, быстрее домой уедем.
Павел пошел по четной стороне улицы. Идя вдоль заборов, он решил вначале пройтись до конца и просто осмотреться и сделать для себя общее суждение, что собой представляет контингент проживающих на улице. Заборы, как одежда, дают первое мнение о владельце. За покосившимся штакетником, как правило, ютился небольшой деревянный дом, старой постройки. Забор из сетки, на железных столбах, прятал за собой добротный двухэтажный дом, обитый вагонкой, а то и сайдингом. А за глухим, с массивными кирпичными столбами и вовсе было не разглядеть дома. Лишь крыши особняков, говорили, что за ним хоронится трехэтажный кирпичный домина.
Дойдя до перекрестка, Павел повернул назад и, поразмыслив, открыл калитку и направился по дорожке к небольшому дому, стоящему в глубине сада. Из трубы шел дым, а в одном из окон горел свет. Заглянув на террасу, Павел постучал в дверь. Через какое-то время она приоткрылась, и показалось лицо пожилого мужчины. Судя по выражению, он был не очень рад, что его потревожили.
— Чего надо?
— Извините, я из милиции. Лейтенант Лебедев Павел Юрьевич, — и он протянул удостоверение.
— Это чего, опять насчет семнадцатого дома что ли?
— Вы угадали. Можно с вами поговорить?
— А чего говорить. Меня уже спрашивали. Я ничего не знаю, и добавить мне нечего.
— Жаль, и все же, — Павел подумал и спросил, — Я еще буквально пару минут у вас займу, позволите?
— Валяй.
Павел посмотрел на старика, всем своим видом вопрошая, — может, в дом пустите?
Видимо поняв это, старик смилостивился и произнес:
— Проходите, у меня тут, правда, запах не шибко приятный, так что извиняйте. Харч скотине готовлю.
— Все нормально, — хотя запах из ведра, стоящего на плите и впрямь был не из приятных. Можно было подумать, что в ведре кипятят чьи-то портянки, а не еду готовят.
— Я вот вас о чем спросить хотел. Знаете, народ ведь разный, кто работает с утра до ночи, кто пьет напропалую, а кто и посудачить любит.
— Это, в каком смысле?
— Я к тому, что наверняка на вашей улице есть, с кем можно было бы поговорить. Я в том плане, что любители сплетни собирать везде есть, и у вас, наверное, тоже? Оно, конечно, народ таких не особо жалует, но в данном случае, возможно от них можно хоть что-то узнать об обитателях из семнадцатого дома.
— Ишь ты, молодой, а смышленый. А ищо говорят, что в милиции одни, ну сам знаешь, кто работает. Однако. Вообще-то тебе к Валентине сходить надо. Она в двенадцатом доме живет. Языкастая баба, все сплетни знает. Ежели она тебе ничего не расскажет, считай, никто более не прибавит тебе новостей. Только учти, она
— Спасибо, — и Павел повернулся, чтобы выйти.
— Эй, только ты того, не вздумай брякнуть ей, что это я тебя к ней послал, уговор?
— Конечно, о чем речь. Зашел в порядке общего обхода дворов.
— Во, правильно. Ну, давай, удачи. Слышь, а че там случилось-то, убили кого, уж больно много народу понаехало, да еще из самой Москвы говорят?
— Наркотик фасовали, обычное дело, — ответил Павел, первое, что пришло ему на ум.
— Ишь ты, а мы ни сном, ни духом. Во конспирация. Видать крупное дело, раз машинами возили и все больше грузовыми или фурами.
— Вряд ли.
— Как вряд ли? Я сам несколько раз видел, как в их двор то фургон зеленый въезжал, то такая иномарка типа автобуса, только без окон.
— Без окон?
— Ну да. Знаешь, небось, сейчас таких много бегает. И Газели есть.
— Понял. А номера-то у них местные были, не обратили внимание?
— Кажись, нет. Да точно нет. Чудные, на девятку заканчивались. Девяносто девять, кажись.
— Ясно. Спасибо за информацию.
— Да не за что.
Павел вышел от деда, достал записную книжку и записал информацию насчет машин. Потом убрал её в барсетку и отправился к Валентине.
— К вам можно?
— А вы кто?
— Инспектор милиции, лейтенант Лебедев, из Москвы, — добавил Павел.
— Что вы говорите, из самой Москвы, — восхищенно всплеснула руками Валентина, женщина средних лет, достаточно пышных форм и непонятно по какому случаю, сильно накрашенная.
— Это значит, из самой Москвы приехали. А вы такой молоденький, но видать весьма опытный сыщик, раз вам поручили столь серьезную шайку мошенников изобличить, — затараторила она, внимательно следя за выражением лица Павла и пытаясь понять по его выражению, угадала она или нет.
— Однако дед был прав, насчет Валентины, с ней надо быть крайне деликатным, а то неровен час, она больше узнает, нежели я от неё, — подумал Павел.
— Да вы проходите. Чайку поставить?
— Не откажусь, — прикинулся простачком Павел, ища взглядом стул, на который можно было бы присесть.
— Присаживайтесь. Я сейчас.
Валентина юркнула в комнату и когда вернулась, было ощущение, что она успела переодеться и выглядела нарядной, словно в гости собралась.
— Ой, да что же это я, чайник-то не поставила, — она зажгла плиту и присела к столу.
— Валентина, извините, как вас по батюшке?
— Ой, прямо и по батюшке, ну коли вам так больше нравится, Юрьевна.
— Что вы говорите, а меня Павел Юрьевич. Видите как здорово, — Павел пытался всеми силами, сбить её столку, и расположить к себе.
— Надо же, снова всплеснула она руками.
— Вот ведь приехало столько народу из столицы, наверно видели, а к вам и не заглянули, не так ли?
— Да я как раз за день до этого к сыну уехала. Он у меня в Вышнем Волочке живет, недалеко отсюда. А приехала, тут такое, кто что говорит. Одни, что кого-то убили, другие, обокрали, третьи вообще чуму гонят, дескать, притон какой был и детское порно снимали.