Пандемониум
Шрифт:
– Кто? Что сделали?
– Кто такой Мсье Фантазм?
– Я не знаю!
– простонал Беннетт.
– Мне... мне плохо...
Жажда убить сожрала Евгения целиком. Особенно теперь, когда негодяй заныл.
– Говори!
– Мсье Фантазм...
– забормотал Беннетт, мученически закрывая глаза.
– Я должен был вернуть ему долг, когда покинул
– Дар?
– Дар высшего созидания. Он заманивает к себе молодых людей: талантливых и слабых, которые запутались, разочаровались во всем. Заглядывает в их души... Поэты, художники, писатели - все, кто создает собственные миры - это его добыча.
– И что он сделал со мной?
– Н-ничего! Вы слишком хотели жить. Поэтому я... выкупил вас у него. У вас хороший потенциал, вы были очень полезны, как медиум!
Евгений понял, что надо жать на курок сейчас или... или застрелиться самому!
– Евгений, вы не знаете, чего лишитесь, убив меня!
– уже более ровным тоном заговорил доктор, так и норовя заглянуть в глаза.
– Это поразительный мир! Я могу вам его открыть, стать вашим проводником! Услуга за услугу!
'Не смотри ему в глаза!' - тихо шепнуло Евгению его сердце.
В тот же миг сознание как-то невзначай раздвоилось. Одна его часть продолжала все понимать, но уже утратила власть над телом, а вторая, плывя в туманную даль, послушно дала телу команду поднести револьвер к собственному виску и нажать на курок.
Евгений взвыл от ярости, невероятным усилием воли, разжал зубы и заорал. Это было одно простое слово, прогремевшее, как гром, как взрыв, породивший вселенную. Слово 'Нет!'
Он пришел в себя. Доктор Беннетт почти не шевелился. На белой ткани рубашки, сбоку от галстука расползалось густое черное пятно.
Так все и кончилось. Евгений положил револьвер в карман и медленно, словно в полусне, пошел к арке.
Когда он дотронулся до ссадины на подбородке, то вспомнил о своих незаживающих
На земле, завалившись на бок, жалко торчал бесхозный саквояж. Евгений не знал, надо ли вышвырнуть его в Москву-реку или оставить лежать. Очень скоро его подберут. Быть может, в руках нового хозяина эти вещества убьют тысячи людей? Или наоборот спасут множество жизней? Евгений выбрал средний путь и выбросил саквояж в дыру полуподвала.
Какая разница... Он сам уже давно стал убийцей.
Зато теперь он не боялся за себя. Не потому что опасность исчезла: опасности было больше, чем когда бы то ни было. И не потому что, пережив потрясение, утратил страх. Просто теперь он знал, что зло само боится его. Боится расплаты, боится смерти.
А еще он знал, что он не один. Перед ним был целый мир, который он мог облететь за одну ночь, не раскрывая глаз (доктор-таки сделал ему добро, сам того не желая). И в этом мире живет девушка, которая страдает несравнимо больше, чем он: ведь даже родившись слепым, человек прекрасно знает, как сильно его обделили.
'Я увижу ее!' - решил Евгений.
Он шел по темной, грязной улице, по мрачному, холодному городу, окруженный непонятным и страшным миром, готовым уничтожить его в любой момент. А, может, не таким уж и страшным?
'Дураки образумятся', - думал Евгений.
– 'Злодеи заплачут, дети засмеются, снова распустятся деревья и цветы...'
Впервые в жизни он не испытывал нужды убеждать себя, что однажды будет счастлив. Он знал это.
Так и случилось.
***
А саквояж через год оказался в руках беспризорников, потом попал в милицию, оттуда в военный госпиталь, и, в конце концов, действительно погубил и спас не одну жизнь. Но это уже отдельный сюжет.