Панджшер навсегда (сборник)
Шрифт:
Двадцать восьмой взлетел. Усачев приветственно поднял руку, когда «вертушка», закладывая вираж, проносилась мимо него, он был уверен, что этот черт Карпухин его заметил и при этом, как всегда, улыбался.
– Ремизов, принимай очередного.
Очередной новый напарник Карпухина выждал, когда ведущий наберет высоту, и тоже начал эффектное «падение» в ущелье. Две сотни пар глаз наблюдали за стремительной птицей, вот она пересекла кромку гор, вот вышла из пике, вот несется вдоль самого дна, над рекой… И тут что-то не заладилось. Железная птица не смогла загасить скорость, не зависла над поляной, не стала стрекозой. Ее шасси коснулись поверхности, но это
– Что делает, что делает?
– Ему мандец…
Две сотни пар глаз, затаив дыхание, следили за развязкой. На третьем подскоке двигатели вертолета взревели, нос и плоскость вращения винта наклонились вперед, но, проскочив валуны и начав резкий взлет, он вплотную приблизился к крутому берегу реки, переходившему в горный склон.
– Ну все…
– Ему мандец, отлетался приятель.
Лопасти винта, едва не касаясь обрывистых скатов, со свистом и треском прошли над берегом, где росли деревья, напоминающие стволами наши осины. Эти деревья стояли так плотно, как овес в поле, и так же, как овес ложится под косой, самые ближние из них рухнули вниз по склону, каким-то чудом не придавив никого из солдат. «Вертушка», больше похожая теперь на обезумевшего раненого зверя, на огромной скорости неслась вдоль ущелья. Там, впереди, ущелье становилось уже, скалы – выше и отвеснее, а Шутуль делала крутой поворот.
– Господи!
– Ему мандец…
Чудес на свете не бывает… Бывает страшное напряжение воли человека и его ангела-хранителя, бывает также разумное утверждение пессимиста – мол, срок не пришел. Прямо по курсу вертолета вырастала из земли огромная, непреодолимая черная скала, о которую билась Шутуль. Натужно ревя, на форсаже, насколько хватало сил, машина начала подъем, но даже издалека чувствовалось, что сил ей не хватает, что она задыхается от нехватки кислорода. Вот вместе с набором высоты, там, где ущелье поворачивало, она вошла в левый крен и распласталась вдоль каменной стены так, что все, кто наблюдал смертельный цирк, смотрели на нее, как будто сверху, со стороны несущего винта.
– Смотри, что творит, смотри!
– Прорвался! Вот дает!
– У него получилось. Молодец! В рубашке родился.
– А что он вез?
– Что-что – сухпай и сигареты.
– Так мы завтра воюем натощак и без курева?
– А ты думал.
– Вот козел…
Следующим утром, перевалив невысокий хребет, снова спустились до самой долины, местность стала пологой. Но на всем протяжении, от самого уреза ручья до следующего хребта, а это километра два, если не больше, словно мифические великаны играли в камешки и рассыпали их на огромном пространстве. «Камешки» весом несколько тонн и размером около полутора на два метра каждый, обтесанные и обкатанные, словно они были речными или морскими, и над ними уже основательно поработала упорная и стремительная вода.
Ремизов поднял к глазам бинокль, осматривая долину. На порядочном расстоянии сквозь толстые линзы он увидел большое стадо коров, уходившее за дальние огромные валуны. Среди коров мелькали головы людей.
– Ага, пастушки, и кому же на обед вы гоните этот шашлык-машлык? – процедил он негромко сквозь зубы. – Выходит, что «духам». Здесь, в горах, кроме них больше никого нет. А мы тоже хотим мясо кушать. «Стрела»! «Стрела»! – послал он в эфир позывные управления полка. – Я – «Ворон». Прием!
– Я –
– Вижу стадо коров, сопровождают двое «бородатых».
– Понял тебя. – И после короткой паузы: – Нужен «язык», займись этим.
Ремизов осмотрелся. Кого взять с собой? Надо пробежаться, а из его бойцов на высоте в три тысячи метров не все способны на этот факультативный спорт.
– Значит, так. Задача: догнать стадо, профильтровать, найти «душков», будут сопротивляться – завалим. Но один из них нам все-таки нужен живым. Со мной пойдут… – Он назвал несколько фамилий. – Идем цепью, интервал пятнадцать метров, главное: видеть соседей слева и справа. Я – в центре, за мной связист. Слева: Смирнов по самому берегу ручья, в паре с ним Аверьянов. Справа Попов и Саленко. Вещевые мешки оставить в своих взводах. Все делаем быстро. Вопросы? Смирнов?
– Я понял, я – самый левый, иду по берегу.
– Аверьянов?
– Я должен постоянно видеть Смирнова, только там такие камни…
– Должен видеть! Все, без комментариев. Саленко?
– А я что? Я со своей снайперкой рядом с вами.
– Сержант Попов?
– Я справа с Ищановым и Беккузиевым поднимусь на гребень. Там видно будет.
– Смотреть внимательно. Нам есть, где укрыться, но и «душкам» места хватает. Не подставляться. Варгалионок! Забирай вещмешки, – убедившись, что его команды выполнены и группа готова к движению, командир взвода удовлетворенно вздохнул.
– И – последнее. Стрелять над головами. Они должны остановиться. Ну, все, вперед! Развернуться в цепь!
Перед ними лежала долина, похожая на зеленое волнующееся море, покрытое барашками серой окаменевшей пены. Ремизов и его солдаты по-настоящему ощутили это, когда преодолели гребень первой волны. На обширном пространстве затерялось и стадо коров с душманами, оно совершенно пропало из вида.
– Они должны быть где-то здесь. Вперед. Ищем!
Шли очень быстро, насколько позволяли камни, на них приходилось забираться, перескакивать. Минут через пять поднялись на очередную «волну», легкие горели после преодоления изрезанной местности, в ногах от напряжения стоял неутихающий гул. Стадо пропало. Оглядевшись по сторонам, Ремизов не увидел и своего связиста, с ним пропали и Беккузиев с Ищановым.
– Вот наградили же нас недоношенными, – он добавил еще пару нелитературных фраз, – Аверьянов! Что наблюдаешь?
– Ничего. Стада нет. Куда-то делось.
– Наверняка они нас засекли и стадо спрятали в расщелине. Где Смирнов?
– Он внизу, среди камней, я его только что видел.
Где-то там, внизу, куда показывал Аверьянов, раздалась длинная автоматная очередь, почти сразу разорвалась граната из подствольника.
– Аверьянов! К Смирнову, он засек «духов». – По звуку стрельбы стало ясно, что это именно он. – Саленко! На гребень, осмотрись там. Попов! Со мной.
Внизу жахнула еще одна очередь, потом еще. Вдруг вдалеке из-за камней выскочили три фигурки. Расстояние до них чуть превышало сто метров, но бежали они по тропе очень быстро. Так быстро в мире еще никто не бегал!
– Попов! Уйдут. С колена. Под обрез. Аккуратненько. Отсекаем!
Они оба добросовестно и с большим упреждением прицелились по первой фигурке, далеко оторвавшейся от двух других. Темный контур цели без внешности, без роста, без возраста. Почти одновременно прогремели две очереди. И с этой дальности фонтаны черной, жирной земли яркими отметками отпечатались в зрачках стрелков, пули легли за спиной у первого беглеца, недолет составил несколько метров.