Пангея
Шрифт:
К нам подошел полковник в пехотной форме, заляпанной грязью, доспехи его явно знавали лучшие времена.
– Начальник штаба дивизии полковник Игнатьев, - отдал он честь, - к вашим услугам, господа офицеры. Прошу, - он указал нам на ящики с боеприпасами, которые только что выгрузили матросы "Померании-11", - удобней всего будет рассмотреть вашу диспозицию тут.
Мы расселись вокруг него, а полковник разложил перед нами планшет с картой близлежащих укреплений.
– Ваши полки займут место отбывших вчера драгун с Гессена, - начал полковник Игнатьев.
– Генерал-лейтенант фон Штрайт, наш командующий, просил извиниться за свое отсутствие. У альбионцев творятся какие-то странные дела. Ждем не то полноценного наступления с их стороны, не то
– Говорил Игнатьев удивительно быстро, как будто пулеметные очереди стрекотали.
– Пятый драгунский займет траншеи от бункера двенадцать до форта восемь. Это примерно две сотни метров, вполне достаточно для вашего полка. По три человека на метр обороны. Плюс ваши орудия и прочее. Отлично получается. Дальше. За фортом с той же плотностью располагаются Восьмой и Одиннадцатый полки. Ваш левый фланг, - Игнатьев указал на Тиля Бема, командира 11-го полка, - будет подпирать Сорок восьмой Вестфальский пехотный полк. Крепкие ребята, уже два месяца тут, показали себя с лучшей стороны.
– А кто будет на правом фланге?
– уточнил у Игнатьева я.
– Минутку, - тот заглянул в карты из планшета.
– Точно. Я не ошибся. Тридцать третий Вестфальский пехотный. Тоже хороши, хоть и маловато их осталось. Им хорошо досталось в последние месяцы, альбионцы на их участке начали слишком уж активный артобстрел. Сутками зачем-то долбили по фортам и траншеям. Да и давненько уже Тридцать третий Вестфальский на Пангее торчит бессменно. Думали, их в этот раз сменят, но нет же.
– С вашего позволения, - обратился к болтливому начальнику штаба дивизии полковник Бем, - мы отправимся к нашим людям и расставим их согласно вашей диспозиции.
– Конечно-конечно, - закивал Игнатьев.
– В шесть часов вечера генерал фон Штрайт ждет всех господ полковников у себя в блиндаже. Он будет инструктировать вас относительно положения на здешнем фронте. Он просил не опаздывать.
– Есть не опаздывать, - ответили мы, и разошлись по своим полкам.
Наша позиция была достаточно выгодной. С обоих флангов нас подпирали укрепления. Правда, один из полков, соседствующих с нами в траншеях, по словам Игнатьева сильно потрепан. Хотя это атаки со стороны альбионцев вроде бы не планировалось, а значит, не так уж это и страшно. Прикрывать вестфальскую пехоту придется сугубо номинально. Чем мы сможем помочь им, когда всем на головы посыплются вражеские фугасы. Тут надо поглубже нырнуть в траншею и не высовывать головы.
– Господа офицеры, - обратился я к командирам рот и взводов сразу по возвращении от начальника штаба дивизии, - наши позиции от восьмого форта до двенадцатого бункера.
– Я указал на возвышающиеся стены основательно потрепанного форта с цифрой восемь и провел рукой до бункера дальше по линии траншей.
– Каких-то две сотни метров - мелочь для нас, верно? Располагаем орудия и пулеметы, добиваемся максимальной плотности огня на нашем, весьма ограниченном, участке фронта. Вряд ли альбионцы решатся на атаку, но и терять бдительности не стоит.
Я перевел дыхание.
– Разойтись по ротам, - приказал я, потом поглядел на часы, которые еще на борту "Померании-11" перевел на местное время, и добавил: - К шестнадцати часам доложить о готовности.
– Есть, - ответили мне командиры рот почти хором.
– А мы чем займемся?
– спросила у меня Елена, когда офицеры разошлись.
– Мы, - пожал плечами я, - займем блиндаж посуше и будем ждать доклада. В должности командира полка есть свои плюсы.
Полковничий блиндаж был вполне обжитым. Здесь явно квартировал командир полка, который мы сменили, так что условия проживания были вполне сносными. За бетонной стеной располагались радисты, видимо, для обеспечения оперативности связи. Более того, трубка полевого телефона была выведена прямо в мой блиндаж. Весьма удобно.
– Тут больше места, чем в каюте транспорта, - заметила Елена.
–
– Здесь есть отличная лавка, - отрезала Елена.
– Мне на ней будет вполне удобно.
– Не боишься привыкнуть к лавке?
– скабрезно улыбнулся я, но она сделала вид, что не поняла глупого намека, и только пожала плечами.
– К генералу ты меня с собой возьмешь?
– поинтересовалась она, сменив тему.
– Запомни, Елена, ты - мой адъютант, - вкрадчивым тоном объяснил я, - и должна сопровождать меня всюду. Если только я не прикажу тебе обратного.
– Вас понял, господин полковник, - вытянувшись в струнку, козырнула Елена.
– Вольно, фенрих, - велел ей я.
– Форма одежды повседневная, парадную можешь запрятать подальше. На фронте ее не особенно любят.
– Так точно, - продолжала разыгрывать из себя идеального фенриха Елена.
Командиры рот прибыли точно в назначенное время. Они не стали набиваться ко мне в блиндаж, я сам вышел к ним.
– Позиции заняты, - доложил за всех на правах старшего по званию командир первой роты, майор Штайнметц.
– Происшествий нет. Раненных и убитых нет. Враг ведет умеренный огонь из тяжелой артиллерии, но укрепления легко держат удар. Они тут выстроены на совесть, - добавил он уже менее уставным тоном.
– Разрешите обратиться?
– отдал честь капитан фон Ланцберг. Я кивнул ему, и командир четвертой роты доложил: - В бункере обнаружен запас мин, снарядов и пулеметных лент. Несколько сотен ящиков.
– В форте та же картина, - поддержал его Штайнметц.
– По нашим прикидкам там примерно половина боеприпасов к тяжелому оружию, положенных полку тяжелой пехоты. Такое впечатление, что наши предшественники оставили его, наверное, не хотели тащить на транспорт. Списали в боевые потери и оставили нам.
– Странное дело, - пожал плечами я.
– Никогда прежде с таким не сталкивался. А вам приходилось, господа офицеры?
– спросил я у командиров рот.
Все ответили отрицательно. С другой стороны, насколько я помнил из их личных дел, что мне довелось прочесть на борту "Померании-11", ни один из них не бывал на Пангее. Может быть, здесь, на этой линии фронта вялотекущей войны, это - норма. Надо будет поинтересоваться у генерала фон Штрайта.
– Как бы то ни было, - решил я.
– Этот подарок нам только на руку. Грех будет не воспользоваться им. Проверьте качество оставленных нам боеприпасов - и если с ними все нормально, загрузите склады форта нашими. Бункер, как я понимаю, и без того завален под завязку.
Ланцберг ограничился коротким кивком.
У генерал-лейтенанта фон Штрайта собрались все командиры полков его дивизии. Кроме нас троих, вновьприбывших, в его весьма просторном блиндаже расселись на длинных лавках еще пять штаб-офицеров. Командир соседствующего с моим 33-го Вестфальского пехотного, майор Краузе. Сосед Бема, полковник Браилов, командующий 48-м Вестфальским пехотным полком. Полковник Смуренков, который, судя по отсутствию даже легкой брони и слишком громкому голосу, руководил артиллерией дивизии. Форма его была основательно запачкана, так что нашивок на рукаве было не разглядеть, а эмблемы на петлицах прятались за высоким воротником теплой куртки. А вот сидящий рядом с ним полковник Биберштайн форму носил идеально чистую и даже отглаженную. На рукаве и в петлицах его красовались эмблемы танковых войск. Последним к генерал-лейтенанту в блиндаж зашел майор в гренадерской форме и тяжелых доспехах. Он и сам был довольно крупным мужчиной, вряд ли меньше вахмистра Быковского, а уж из-за доспехов и вовсе занял, казалось, все свободное место в блиндаже. Отрекомендовался он командиром 18-го Померанского гренадерского полка - майором Фермором. Он явно не был уроженцем Доппельштерна, не давали у нас таких фамилий, и отчего-то у меня закралось подозрение, что майор гренадер может оказаться по происхождению альбионцем.