Пансионат
Шрифт:
10. Ловец снов
Дождя здесь пока не наблюдалось, но пасмурная погода угнетала. Мы уже знали, что девушку-гида звали Светлана, и она являлась заместителем директора пансионата. Как только все выгрузились, было настоятельно предложено занимать «жилые помещения» а через час, по двойному удару «рынды», собраться в «кают-компании» для знакомства с администрацией пансионата и предварительной беседы. «Кают-компанией» тут называлось приземистое деревянное амбароподобное строение, выполнявшее функции столовой, зала общих собраний и клуба. Чуть в стороне, за невысоким заборчиком, находился веселенький домик дачного типа с плакатом «АДМИНИСТРАЦИЯ» над входом. Дальше, уже в лесу, врассыпную располагались совершенно одинаковые коттеджики из некрашеных лакированных бревен сложенных в финском стиле. Между всеми строениями кто-то проложил неширокие дорожки из обычных досок, кое-где у дорожек торчали современные парковые фонари и деревянные некрашеные скамейки.
Мои попутчики
Мне достался тринадцатый — кто бы сомневался.
Снаружи жилище выглядело то ли как изба, то ли как финский домик — я не знаток деревянной архитектуры. Ключ с большим красным брелоком-номером торчал из дверного замка. Внутри мне понравилось: коттедж оказался отделан некрашеной сосновой вагонкой. Пахло свежими досками и смолистым деревом. Ни телевизора, ни радиоприемника не заметил. Просторная прихожая, спальня, стандартный совмещенный санузел, на окнах — добротные стеклопакеты. Ни второго этажа, ни мансарды не существовало. Не было даже потолка: сразу над головой виднелась какие-то балки и обшитая досками обратная сторона двускатной крыши. Часть площади домика отходила открытой веранде. Как человек нетребовательный, я был в восторге от такого «жилого помещения». Особенно порадовала спальня. Два кресла, пара пуфиков и квадратная «четырехспальная» кровать с двумя подушками. Створки двух шкафов были гостеприимно раскрыты, на двух прикроватных тумбочках стояли настольные лампы под абажурами. Кровать оказалась аккуратно застелена и накрыта пледом, а над ней, в головах, маячила паутина из суровых ниток натянутых на туго обвитый такими же нитками круг. С боков и снизу кольца свисало несколько приплетенных нитками птичьих перьев и снизок бусин. Это был колдовской талисман — ловец снов.
Когда-то раньше, моей настольной книгой была «Энциклопедия мифов и легенд». Там и прочитал, что ловец снов предохраняет человека от скверных сновидений и ночных кошмаров. Это магический талисман североамериканских индейцев, который вешают в изголовье спящего. По легенде, давным-давно, когда мир людей был еще молод и юн, старому шаману из племени Лакота высоко в горах пришло видение, в котором некто Иктоми, Великий Шаман и Учитель Мудрости, явился Лакоте в образе паука. Иктоми говорил с ним на тайном неслышном языке, и во время беседы, Иктоми поднял головной ивовый обруч старца, на который были нацеплены конский хвост, перья и бусы, после чего начал плести паутину. Учитель Мудрости говорил старому шаману о циклах жизни; о том, что мы начинаем детьми, взрослеем через детство, после чего старимся, и за нами снова приходится ухаживать, как за детьми, завершая жизненный цикл. Но, сказал Иктоми, продолжая плести паутину, в каждый момент жизни мы встречаем множество сил. Одни несут вред, другие, наоборот, могут оказать помощь. Если открыться силам добра, то они с радостью помогут идти в нужную сторону. Но если выбор окажется ложным, то легко угодить в западню. Одни и те же силы могут помочь и навредить. Учитель Мудрости говорил, а тем временем плел паутину. Когда Иктоми закончил повествовать, то отдал результат своих усилий шаману и сказал, что эту паутину — круг с дырой в центре — следует использовать для достижения цели, черпая идеи из снов, витающих в воздухе. С тех пор многие индейцы вешали ловца снов над своей постелью, чтоб отсеять дурные мысли и кошмарные сновидения. Говорят, что ловец снов имеет силу управлять судьбой. Воздух ночи наполнен сновидениями, как добрыми, так и злыми, а ловец снов над местом отдыха, отлавливает проплывающие мимо сны. Добрые сны знают дорогу. Они соскальзывают по перьям, попадают к спящему с такой мягкостью, что человек зачастую и не подозревает, что спит. Злые же сны не обладают этим знанием и запутываются в паутине, а потом растворяются в первых лучах утреннего солнца.
Интересно, это для всех постояльцев предусмотрен такой сервис, или просто кто-то из прежних гостей забыл здесь собственный талисман?
Тут ударил колокол, и я, заперев жилье, поспешил в «кают-компанию».
Директор пансионата, тридцатилетний мужик средней накаченности, походил на уволенного в запас десантника-контрактника, в свободное от работы время прикидывающегося скинхедом. Рядом с ним «спецназовец» из нашей компании казался милейшим интеллигентом. Одет был «десантник» в стандартный войсковой камуфляж, за распахнутым воротом виднелась обязательная тельняшка, а на ногах — типовые армейские говнодавы с высокой шнуровкой. Голову он брил «налысо» в полном соответствии образу. Как уже стало известно, он являлся вполне законным мужем нашей милой экскурсоводши, которая, кроме всего прочего, выполняла обязанности сестры-хозяйки и буфетчицы. Видимо, эта пара вполне справлялась с делами по пансионату — современные технологии и широкое использование свежезамороженных продуктов допускали такую возможность. Честно говоря, для меня до сих пор осталось загадкой, как они вдвоем управлялись со всем этим многогранным хозяйством.
Когда мы заняли места в «кают-компании» директор поднялся на небольшое возвышение в конце общего зала и серьезно возгласил:
— Обрый день!
— Драсьти! — громко ответил Вадик. Все остальные пробубнили нечто не вполне внятное, видимо, тоже поздоровались.
— Внимание гостей! Небольшое вводное сообщение. Меня зовут Николай Константинович, фамилия — Алексеев, но это официальное имя, для протоколов. В обычной обстановке называйте меня Николай. Четкого
Тем временем пошел дождь, и его капли громко забарабанили по крыше «кают-компании».
— Окончание завтрака, обеда, ужина, — продолжал наш директор, — два двойных удара. Грог никакими звуками не отмечается, следите за временем самостоятельно. Аптечный киоск на территории кают-компании, работает по необходимости. Без специального разрешения территорию пансионата не покидать, поэтому лучше всего ходить по проложенным путям, а отдыхать только в специально отведенных местах. Границы пансионата отмечены предупреждающими знаками: остров до сих пор окончательно не разминирован, и за пределы пансионата выбираться опасно для жизни. Чужие здесь не ходят. Повреждать имущество пансионата, сорить, ломать ветки, ловить и трогать любых животных, мять и рвать растительность на территории острова запрещается категорически, за нарушение — штраф на месте. В жилых помещениях строго запрещается пользование любыми электроприборами, кроме уже установленных или взятых напрокат. Исключение — электробритвы, переносные компьютеры и другие личные электронные устройства. Кипятильники и любые иные нагревательные приборы, если у кого имеются, немедленно сдать до окончания срока пребывания. Нарушителю — штраф. Три штрафа — предупреждение. Четвертое нарушение — разрыв договора и возбуждение административного дела. Всё — спи спокойно, дорогой товарищ. Шутка. По всем вопросам обращайтесь или ко мне, или к Светлане, с девяти до двадцати одного часа. Если кто пожелает смотреть телевизор или видео — можно за отдельную плату взять напрокат в административном корпусе. Если кто захочет ознакомиться с правилами проживания более подробно, на той стене вывешен полный перечень. Есть вопросы?
— Это называется, нет четкого регламента? — снова подал голос Вадик, а все остальные с недоумением посмотрели на него. — Да тут у вас, как в военном лагере!
— Больше вопросов нет? Всем всё ясно? — вместо ответа сурово вопросил директор.
— Яволь, майн фюрер! — мгновенно отреагировал всё тот же Вадик.
На том «вводное сообщение» закончилось.
Вопросов ни у кого больше не возникло. Потом нам раздали путеводители — тоненькие глянцевые книжечки с картой и схемами троп, описанием каждой экскурсии и очень хорошими цветными фотографиями разных примечательных мест острова и распустили по домам. До ужина.
11. Разговор
Дождливый день закончился как-то быстро и бестолково, а вечером вся наша разноплановая компания собралась «на грог». В классическом варианте грог представляет собой ром, сильно разбавленный горячей водой с сахаром и соком половинки лимона. Но здесь предпочитали несколько иную рецептуру. В результате подавали такую хитрую смесь, что было не совсем понятно, можно ли предлагаемый вариант вообще считать грогом.
Сначала обстановка помещения очень впечатлила. Свет притушили, играл очень приятный блюз, и в воздухе «кают-компании» царило неясное ожидание душевного вечера. Пришли все. Некоторые из сидевших за столиками отдыхающих вяло переговаривались друг с другом, но большинство просто молчало, словно отрешилось от тягот земных забот.
Таких ощущений хватило ненадолго. Пришел Николай и заявил, что главная цель вечернего сбора состояла в личном знакомстве и обмене репликами:
— Меня вы уже знаете, а теперь настала ваша очередь, — безапелляционно заявил наш директор.
По указанию администратора каждый присутствующий обязан был представиться и кратко рассказать о себе. То, что считал нужным. К моему удивлению, никто не отказался от таких поручений — несмотря на то, что мы вроде как познакомились перед посадкой на теплоход, указание директора следовало выполнять. Его стиль не способствовал возражениям, и возникло общее напряжение. Всеми была избрана такая тактика — называлось имя и род деятельности. Легальный, как несложно догадаться.
— Позвольте представиться: Лина Денисовна, таролог. В настоящий момент на заслуженной пенсии, а раньше имела честь состоять главным спичрайтером в городской администрации Санкт-Петербурга, — скромно отрекомендовалась по-прежнему закутанная в черную шаль старуха с ярко-красными от помады губами.
— Нифонт Мелетьевич, генеральный директор фирмы «Трилогия», — емко сообщил нам высокомерный мужчина в по-прежнему идеально сидящей классической черной паре, белой рубашке и галстуке-бабочке.