пантера: 1-6 (часть первая, фрагмент первый) В плену у пространства-времени
Шрифт:
– Вы – нам, мы – вам! – догадалась Наташа.
– Верно. К сожалению, это всего лишь версия, но она либо подтвердится, либо опровергнется – третьего не дано. Гадать бессмысленно, поэтому необходимо определиться в дальнейших действиях, хотя бы на первое время.
Один вспомнил слова, сказанные ему два с половиной (или около того) года назад на его День рождения Черной Рясой (так он условно обозвал людей в черных одеяниях) мужским голосом и процитировал их вслух:
– «… Скоро вы – ты, Один, и ты, Дима, – станете очень нужными миру. Не только голубому». Интересно, они предсказатели событий, или их провокаторы? Хотелось бы мне знать, – он с сожалением вздохнул – острейшая
– Думаю, нам всем хотелось бы знать как можно больше ответов на не заданные вопросы, – констатировала Наташа. – Все знать невозможно…
– … Но стремиться к этому надо, – подытожил Дмитрий, не давая вспыхнуть разгорающемуся спору. – Пора определиться с направлением, – как вы думаете, ребята?
Наталья мигнула, медленно втянула воздух через ноздри, подержала его несколько секунд в легких, а затем также медленно выдохнула, тем самым приводя себя в чувство. И уже спокойным уверенным голосом сказала:
– Итак, что мы имеем: неизвестный мир, неизвестный лес, неизвестное направление. Для начала необходимо определиться с маршрутом. Отсюда следует вывод: мы воспользуемся, Дима, твоим предложением, то есть отправимся на все четыре стороны, как говаривалось на Руси. Мы исследуем как можно больше леса, и, самое большее, через пять часов встречаемся здесь. В случае, если кто-то заблудится, то, не стесняясь, кричать во всю мощь своих легких. Ни в коем случае не забывать, что находимся в чужих дебрях, полных притаившегося со всех сторон зла. Вроде все сказала. Если нет вопросов, то выбирайте сторону света (здешнее светило, как и на Земле, опоясывало небосвод с востока на запад) и по коням. Ах да – орать обязательно в обозначенной ситуации.
Она оглядела свое, хоть и малое (во многих смыслах слова), но доблестное войско, убедилась, что вопросов нет и, когда друзья разошлись по выбранным маршрутам, направилась на оставшийся ей запад, по заброшенному тракту, ступая легко и бесшумно, по-кошачьи.
Дмитрий прекрасно понимал, что хоть он и полноправный член фантастической команды, все же являлся слабейшим ее звеном. О да, физически сильнее, мощнее и выносливее подавляющего числа представителей человеческой расы, но в борьбе с мировым злом – новичок. Так сказать, на деле – впервые. Нет, Дима совсем не завидовал друзьям, владеющим самым совершенным оружием, известным ему – «Троном». Напротив – он им очень благодарен за то, что без вопросов приняли в свою команду, подарили дружбу, научили жить по-новому, избавили от опасного для него и окружающих его людей дикого одиночества. Никто не преследует, не измывается над ним, не указывает, что делать – что можно, а что нельзя.
Виду вышеозначенного и многого другого, в том числе неполное умение абсолютно бесшумно перемещаться по лесу, становиться тенью в темноте и полностью сливаться с окружающей средой, Дима выбрал восточный маршрут, по древнему торговому (предположительно – опять же, не хватает знаний и сведений) тракту, очень медленно, но верно разрушаемому временем и лесной растительностью.
Как уже говорилось ранее, Наташа ушла на запад – она и в Казахстан приехала с матерью из Западной Европы.
Один, как ни парадоксально звучит, выбрал северный путь. Что ни говори, а имя, данное ребенку при его рождении, откладывает свой отпечаток на судьбу и душу владельца имени. Один – в древнескандинавской мифологии – верховный бог – бог войны и победы, ветра и мореплавания, покровитель погибших в бою героев. Скандинавские страны, как известно, относятся к Северной Европе.
Путь, выбранный Еханной, тоже не случаен. Ведь она родилась и выросла в далеком будущем Земли, на Мортиус Терре, в первой четверти
… Заслышав веселое журчание воды справа от тракта, Дмитрий вдруг вспомнил, что очень хочет пить. Он осторожно сошел с дороги, прошел мимо вековечных кедров (по крайней мере, эти кедры очень похожи на земные аналоги, отличий Дима не заметил, как и у прочих узнанных растений), внушающих своими размерами чуть ли не благоговение, в редкий черемуховый подлесок, где, собственно, и протекал извилистый, слегка мутноватый, ручеек. Дима опустился перед ним на колени, сложил лодочкой ладони и набрал в них в самом глубоком месте водицы, испробовал ее, зажмурившись. Вроде, пригодная для питья, отдает чем-то неуловимо знакомым, но все же не ядовитая, в отличие от воздуха, пропитанного отравой смерти.
А открыв глаза, чуть не поперхнулся водой, застыл изваянием – буравя его тяжелыми взглядами желтых глаз, перед ним стояли пять воистину крупных волков, среди коих один особо отличался: почти в полтора раза крупнее расположенных рядом собратьев, а во взоре светился отнюдь не примитивный разум. И откуда они такие незаметно нарисовались?
Дмитрий поднялся с колен, разом позабыв о жажде, мучавшей его, перешагнул через ручей, медленно наступал на хищников, в честь коих назвал его Один. Предупреждающе оскалившись и глухо зарычав, волчья стая неохотно отступала назад. Дима остановился в трех шагах от них, не испытывая ни малейшего намека на страх, спокойно, негромко, глядя в волчьи глаза вожака, без угрозы в голосе, пояснил:
– Вы голодны, но я не дичь, и никогда ею не стану (вот тут Дима глубоко заблуждался – еще как станет, причем в недалеком будущем, и не единожды!). И не враг вам – я почти такой же, как и вы. А если вторгся на ваши охотничьи угодья, за то не вините меня – по незнанию. А теперь – идите своей дорогой, я пойду своей.
И Волк повернулся к своим «собратьям» спиной, без боязни нападения выбрался обратно на тракт. Они совсем не понимали его речь, но интонацию в ней и оттенки произношения вполне уловили. Отчего не рискнули напасть на одиночку, повернувшуюся к ним спиной, даже стаей, впятером. Звери также развернулись и скрылись бесшумно в густых зарослях кустарника.
Волки вконец обнаглели – напали на скот посреди бела дня! И это при том, что вьенцы не по домам сидели, а трудились на благо деревни в ее дворах. Загрызли собаку, охраняющую стадо коз, перерезали треть его, чуть не убили маленького пастуха. Великое благо, что сын Марка-кузнеца – Карл – обретался поблизости (чего греха таить – миловался с невестой своей, подальше от глаз людских), да заслышал вопли истошные мальца и перепуганное меканье скота. Пока легконогая девица бежала за помощью, Карл коротким мечом, всегда имеющимся при нем, защищал хозяйство и мальчонку, удумавшего в сей момент оплакивать верного четвероногого друга, павшего в неравном бою с хищниками. Обычно они сторонились человеческого жилья и рыскали вокруг него лишь глухими ночами в поисках съестных отходов. Собаки их чувствовали и глухо рычали, давая понять, что свой дом будут защищать насмерть.