Папа за триста дней
Шрифт:
подскажешь, где у тебя аптечка?
– Пустяки. На мне как на собаке все заживает, - нехотя возразил Орлов.
– Я просто нанесу заживляющую мазь. Если она у тебя есть, конечно.
Артем встал. В крохотной ванной было не развернуться, но по давнишней привычке он хранил аптечку именно там. Набор был нехитрый. Мирамистин, бинты, вата, противовирусные - по весне он свалился с простудой, и та самая заживляющая мазь. Вернулся в кухню, бахнул аптечку на стол. А потом, вспомнив, что лучше бы ему не шуметь, замер, вслушиваясь в тишину. Не хватало только разбудить маленьких монстров.
–
Орлов послушно сел на стул, а Алена какого-то черта опустилась перед ним на колени. И такая поза, надо сказать, вызывала у него совершенно определенные ассоциации. Он поерзал. Алена подняла взгляд. У нее были длинные темные ресницы и чистые голубые глаза. А еще маленький аккуратный нос, пухлые губы и самая нежная улыбка из всех, что он видел. Артем залип и даже не заметил, когда она успела выдавить мазь, зато в полной мере ощутил, когда Алена его коснулась и принялась втирать ту мягкими ласкающими движениями. Морок охватившего его желания был таким плотным, что Орлов с опозданием понял:
– Да ты меня просто дурачишь!
– Я? Тебя?
– Расселась тут, трешь! Глазищами гипнотизируешь.
– Да я же просто хотела тебе помочь.
– Черта с два. Ты хотела увести разговор в сторону.
– Какой еще разговор? — занервничала Алена.
– О вот этих папочках! Он там не один!
– Да кто? О ком ты говоришь?
– О твоем хоккеисте. И тех, кто кроме. Ну-ка, дай посмотреть.
– Ни за что. Я ведь уже сказала, что тебя это не касается. И вообще я не понимаю. почему ты злишься!
Орлов снова открыл рот. Но поскольку он и сам не имел ответа на этот вопрос. Тут же его захлопнул. В тишине, установившейся в кухне, было слышно, как клацнули его зубы.
– Боюсь, что ты дашь деру, оставив на меня Плаксу.
– И ты туда же? Её зовут Вероника!
– Так что? Ты планируешь удрать?
– Как будто, если бы я планировала, то взяла бы и тебе призналась, — фыркнула Алена. А потом, прерывая их довольно эмоциональную беседу, у нее зазвонил телефон.
– Извини, мне нужно ответить. Я лучше выйду.
Алена выскочила в небольшой коридорчик, сунула ноги в тапки и толкнула тяжелую дверь. Конечно, Орлов пошел за ней, но увлекшись разговором, она этого не заметила.
– Да, Роза Эммануиловна. Это Алена Ефимова. Зачем звонила? Хотела кое-что уточнить. Видите ли, я ознакомилась с резюме кандидатов, и у меня возникли некоторые сомнения насчет Алеши.
– Это тот, который хоккеист?
– Он самый.
– Видите ли, ему всего двадцать два, а мне почти тридцать. И я подумала, что, может. это какая-то ошибка...
– У нас ошибок не бывает, милочка. Все как в аптеке. Алеша детдомовский. Он тянется к женщинам постарше. Ну ты понимаешь, да? Жена-мама. Вполне распространённая схема.
– Да уж...
– Алена растерла лоб, вовсе не уверенная, что такая схема подходит ей самой. — Когда, вы говорите, он вернется со сборов? Через десять дней? Так быстро?
В зарослях хризантем
– ... двадцатого клуб устраивает вечеринку. Тебе надо быть.
– Значит, буду.
– Детали секретарь скинет на почту.
– Хорошо.
Конечно, Алена хотела расспросить сваху и про остальных кандидатов. Ведь тогда, в кафе, она была настолько подавлена, что ничего толком о них не узнала. Но поскольку Артем продолжал стоять на крыльце, как пришпиленный, с расспросами пришлось повременить. Справедливо рассудив, что это не последняя возможность обсудить детали, Алена торопливо свернула беседу. Спрятала телефон в карман пижамных брючек и, поежившись на ветру, пошла к дому. И хоть разговоров на сегодня с неё было более чем достаточно, еще одного, самого важного, ей было все же не избежать. Алене здорово надоело жить в подвешенном состоянии, она ведь даже не представляла, сколько ей сможет платить Орлов. Хватит ли этих денег на бензин, чтобы вернуться в столицу, и на то, чтобы привести себя в порядок перед встречей с Алешей? Господи, пусть их хватит хотя бы на маникюр! Алена бросила отчаянный взгляд на собственные руки и тяжело вздохнула. Она не могла себе даже представить, что заявится к потенциальному мужу в таком непрезентабельном виде.
– Ты что же... даже никогда их не видела?
– Кого?
– Этих своих кандидатов в мужья.
– Может, в свете мы когда-то и встречались. Но я не помню.
– Ты это серьезно?
– Серьезно что? — занервничала Алена, как делала всегда, когда от нее ускользала суть.
– Серьезно собираешься замуж за мужика, которого даже не знаешь?
– Послушай, у Либерманов лучшее в мире брачное агентство. Там работают профессионалы. Они бы не стали присылать мне резюме кандидата, если бы тесты на совместимость не показали, что мы друг другу подходим.
– Постой-постой, а этого старого пердуна, твоего бывшего, подбирали тоже они?
– Угу. И заметь, три года мы жили с ним душа в душу.
– Все равно не понимаю. А что не так со старым добрым Тиндером?
– Только то, что там сидят одни извращенцы.
– Это в Тиндере-то?! — искренне оскорбился Артем. — Но согласись, там люди хотя бы общаются перед встречей. А ты собралась ехать к совершенно незнакомому чуваку!
– Его зовут Алеша.
– Его зовут Алеша, и, скорее всего, он серийный убийца.
– Ты опять завел эту песню?
– Я просто не представлю, какому нормальному мужику может понадобиться обращаться к сутенеру, чтобы найти себе женщину.
– Либерман не сутенер! Он - сваха.
– А в чем разница?! Ты все равно продаешь себя!
Так... Ладно. Тут он переборщил. Явно ляпнул что-то не то, разозлившись, и ранил. Артем видел, что ранил. По глазам. Они у нее вообще очень говорящими были. Простодушными такими. Доверчивыми, как у ребенка. А теперь стали больными.