Папаша, жги! Сынок из ада
Шрифт:
– Ой, извини, больно? – тут же переполошился он.
– Н-нет, – ответила она, безбожно краснея, и неуверенно опустила дрожащие пылающие руки на его широкие крепкие плечи. – А в клипах за Вас дублер, что ли, танцует? – спросила она тихо и не поднимая головы, чисто чтобы отвлечь его внимание от своего смущения.
– Почему дублер? Я сам.
– А почему тогда говорите, что танцевать не умеете?..
– Медляк не умею. А индастриал и рок-н-ролл – это не медляк.
– Понятно… – сказала Аврора еле слышно и, чтобы вконец не засмущаться, уставилась на большой серебряный крест на груди Ясси33.
Через секунду он снова наступил ей на ногу, и, по-видимому, его это взбесило.
– Придвинься ближе, – попросил
Бедная Аврора, вытаращившая огромные серые глаза, отчаянно вцепилась пальцами в его плечи и спрятала красное, как солнце на закате, лицо в прохладе лакированной кожи плаща.
– Один-единственный раз медляк танцевал, – вздохнул Ясси33 между делом. – В старших классах. Мне нравилась одна девчонка. А я гордый был, первый хулиган на деревне, делал вид, что мне до фонаря. Хреново, видимо, делал, потому что на дискотеке она сама ко мне подкатила. Сто по сто, на спор! Ну, заиграл медляк, и я такой крутой: «Ну, раз хочешь со мной потанцевать, давай, так уж и быть, сделаю тебе такое одолжение». И что, думаешь? Оттоптал ей ноги, она меня засмеяла и послала. С тех пор никогда ни с кем не танцевал.
– Ясно… – еле слышно пропищала Аврора. Ей было удивительно и радостно от осознания того, что ее кумир, сменивший, наверное, не одну сотню женщин, удостоил медленным танцем именно ее, до этого ни разу ни с кем не танцевавшую.
«Вот так подарочек на День рождения… – думала она, силясь справиться с волнением. – Мой первый медляк… С рок-звездой… С Ясси33… Ёшки-матрешки, да я ж в него сейчас влюблюсь!»
Бесстыжий Кай, самозабвенно выводящий душевное соло на электрогитаре, краем глаза заметил, что его злейший враг, без которого он не мыслил своей жизни, отплясывает медляк с его названой дочкой. Исполнившись отцовской ревности, в коротком перерыве между аккордами он показал Ясси33 кулак.
– Все-таки годно эти жиробасы играют, – сказал тот задумчиво, когда показал язык в ответ. – Глэм-рок уже давно не в моде, а эти старые неудачники жгут, как ненормальные.
– Угу… – отозвалась Аврора, изо всех сил стараясь не влюбиться.
– Если б не они… – тяжко вздохнул Ясси33. – Страшно подумать…
– Что?
Аврора вскинула голову и подняла на него свое красное лицо.
– Нас бы, наверное, не было… – продолжил Ясси33, не отрывая взгляда от сцены. – Юни бы в Лондон умотал, я бы стал каким-нибудь научным сотрудником, а Аапели… Не знаю, в тюрьму бы, наверное, попал. Или б в какой-нибудь потасовке ножом в печень получил.
– В смысле? – нахмурилась Аврора. Даже смущаться и бороться с подкатывающей влюбленностью перестала, полностью переключившись на совершенно другие мысли. Неужели когда-то существовала вероятность, что музыкальная культура современной Финляндии могла и не обогатиться за счет творчества великих «33 Ног»?
– Ну… – Ясси33 не знал, как объяснить. Его сильно тревожили какие-то воспоминания. – Все как-то с бухты-барахты получилось… Скажи нам тогда, что мы станем рок-звездами, мы бы не поверили…
– Как так? – в очередной раз хмыкнула Аврора. Ей, как и большинству непосвященных, тоже казалось, что знаменитые рок-группы сплошь и рядом возникали по одному и тому же сценарию: какой-то человечек (или группа человечков) с детства мечтал прославиться и выступать на сцене, поэтому, когда чуть-чуть оперился, нашел единомышленников и начал ухабистый путь через тернии к звездам.
– «Уроды» еще в школе начали в звезды метить… – заговорил Ясси33, словно прочитав ее мысли. – У них у всех предки кто с музыкой связан, кто с кинематографом. Шоу-бизнес, короче. Пацаны с детства были нацелены на большое будущее. В старшей школе рок-группу сколотили, с крутыми парнями закорешились –
Ясси33 с болезненным вздохом выцепил взглядом Аапели33 и Юни33, которые ввиду занятости «Да каких-то уродов» затеяли потасовку меж собой. Теперь хохочущий Юни33, придерживаемый за руки, был в опасной близости от пола, а Аапели33 грозился вымыть им полы, как шваброй, если тот не возьмет свои слова обратно. Эти двое просто жить друг без друга не могли! Поэтому если уж ссорились, то исключительно в кровь и перья. Это из-за Юни Аапели дважды покидал их компашку в выпускном классе. И из-за Аапели (когда тот собрался жениться и бросил группу) Юни решился на операцию по усечению желудка. Думал, наркоз и физическая боль отвлекут его от мучительной потери лучшего друга. Но когда очнулся, Аапели уже сидел у его койки вместе со своими слюнявыми покаяниями, а дорогой Юни мало того, что из комы два дня не выходил, так еще и был обречен мучиться с желудком до конца своих дней!
– Мы остались простым хулиганьем… – продолжил Ясси33 через секунду. – «Уродам» было не до нас, нам стало скучно. Юни связался с наци, втянул меня в одну идиотскую историю. Аапели психанул, что я якшаюсь с предателем, и послал нас. Потом Юни электрогитару подарили, а мои предки старое семейное пианино на синтезатор поменяли…
8
Родители Ясси, далеко не молодая добродушная чета Тиллимилли, давненько уже собирались избавиться от старинного пианино, драгоценного, семейного, но все же крайне раздолбанного и бесполезного. Настраивать его было уже без толку, играть невозможно, оно только занимало место и пылилось. Лет пять назад мама, потомственная пианистка и учительница музыки, уже приняла решение, что вызовет грузчиков, которые уберут эту рухлядь с глаз долой и избавят ее от лишней головной боли.
– Но это же семейная реликвия! – надулся тогда Ясси, облизывающийся на то, что старенькое пианино перейдет ему в наследство.
– Старичок уже свое отыграл, Ясси. Глупо хранить бесполезный хлам только потому, что это семейная реликвия, – возразила та с мягкой и доброй улыбкой.
– Бесполезный хлам! – оскорбился Ясси. – Это же память о твоей маме! И о бабушке! И о прабабушке! И о прапрабабушке!
– Ясси, память не в вещах, она здесь, – по-прежнему улыбаясь, ответила мама и приложила к груди маленькую сухонькую руку с некогда красивыми музыкальными пальцами. – То, что я выброшу пианино, не значит, что я выброшу из сердца маму, бабушку, прабабушку и даже прапрабабушку. Поэтому, пожалуйста, не храни наши с папой вещи, когда мы умрем, а то ты у нас такой сентиментальный мальчик…
– А на чем мне тогда играть?! – резко перебил Ясси, не позволяя развивать ужасную тему о неизбежной кончине родителей. Где-то с 10-ти лет он жил с холодящей душу мыслью о том, что мама с папой рано или поздно умрут от старости, потому что когда он появился на свет, им обоим было под 50 – совсем, как бабушкам и дедушкам его одноклассников…
– Мы купим тебе новое пианино, дружок.
Да только «дружок» всласть наигрывался на пианино в школьном оркестре, а по вечерам пропадал на улице, так что необходимости срочно покупать ему персональное пианино не было. Да и семейная реликвия есть семейная реликвия, на деле с ней расстаться не так-то просто, как на словах. В общем, под разными предлогами вызов грузчиков затянулся на пять лет, но после той Идиотской истории с Юни и нацистами, которая для Ясси закончилась гораздо трагичнее, чем кто-либо мог предположить, чета Тиллимилли решилась – сына в срочном порядке нужно отвлечь, иначе он с собой точно что-нибудь сделает. «Обещайте, что не умрете раньше меня!» – рыдал он, хватаясь за их сухие старческие руки и полосуя любящие родительские сердца холодным острием страшных слов…