Папина дочка
Шрифт:
— Доброе утро.
Я задиpaю голову, встречаясь взглядом с Александром. В груди восторженно щёлкает: ну до чего же он красивый и стильный! Тёмно-синее поло и льняные брюки — по совпадению идеально гармонирующие с моим ромпером — сидят безупречно, а влажные волосы, напротив, небрежно взлохмачены, что добавляет образу особого шарма.
— Здравствуйте! — радостно вырывается из меня. — Как ваши дела?
— Спасибо, всё хорошо, — сдержанно отвечает Александр.
Плетёный стул скрипит под тяжестью опустившегося тела. Официант ставит на стол кофе, и
Крутя чашку в пальцах, я растерянно смотрю перед собой. И это всё? Вчера он признался, что прекрасно провёл со мной время, а сегодня делает вид, что я — лишь знакомая его сына?
Марк рассказывает о планах снова заманить меня к воде: дескать, сегодня ветер юго-восточный, волна короче, «пойдёт мягче, чем вчера». Я обещаю подумать и, спрятавшись за чашкой, пытаюсь поймать взгляд Александра.
Мне нужно хотя бы крошечное доказательство, что химия вчерашнего вечера никуда не исчезла с восходом солнца. Многозначительный взгляд или тёплая улыбка вполне бы подошли.
Но Александр, как назло, надевает солнцезащитные очки и углубляется в смартфон.
Я успеваю допить кофе и обсудить с Марком местную афишу развлечений, когда справа раздаётся цоканье каблуков. Машинально обернувшись, вижу, как к нашему столу приближается высокая брюнетка.
Первое, что бросается в глаза, помимо её роста, — лоснящаяся оливковая кожа и гладкие, как шёлк, волосы, красиво переливающиеся при каждом её шаге. А вот сарафан в горох, на мой взгляд, подобран неудачно: он совершенно не подходит к её внешности фем-фаталь, да и вообще, с горохом стоит быть осторожнее: чем он крупнее, тем сомнительнее выглядит.
— Good morning, Alexander. Nice to see you again, — здоровается она, ослепительно улыбнувшись.
Подняв очки, Александр улыбается ей в ответ.
— Morning, Claire. How’s the diving schedule? (Доброе утро, Клэр. Что там с дайвингом? — перевод автора.)
Чудится, что его голос стал на градус теплее, и это влияет на меня странным образом: в висках поднимается гул, в груди тяжелеет.
— Starts at ten. Hope to see you there (стартуем в десять. Надеюсь там тебя увидеть — перевод автора), — отвечает женщина и мягко касается его плеча длинными загорелыми пальцами.
После она плавно разворачивается и уходит, оставляя за собой шлейф густого цветочного аромата — на мой взгляд, совсем неуместного для такого раннего утра.
Александр, как ни в чём не бывало, возвращается к чашке с кофе. Лицо невозмутимое и абсолютно спокойное, словно ничего не произошло.
Мне же тесно в собственном теле. Марк продолжает говорить, но я не слышу ни слова.
Почему он спрашивал у неё про дайвинг? И почему она так многозначительно до него дотронулась? Где и когда они успели подружиться? Александр планирует вместе с ней погружаться под воду?
Не выдержав растущего напряжения, я подхватываю сумку и встаю. Стул глухо скребёт плитку.
— Прошу прощения. Кажется, я оставила
Две пары глаз устремляются на меня. Марк смотрит разочарованно, а Александр… задерживается взглядом на моей щеке и, коротко кивнув в знак понимания , снова надевает
13
Песок сравнительно прохладный, как и ветер, дующий из-за скал, — утро только набирает обороты. Волны лениво шлёпают по кромке берега, погружая мозг в медитативный релакс. Зафиксировав маску, я затягиваю жилет и проверяю давление в баллоне. Дайвинг — моя вторая страсть после серфинга: познакомился с ним в Египте и практикую, когда появляется возможность.
— Morning, Alex, ready to get wet? (перевод автора: «Утро, Алекс, готов промокнуть?»)
Бодрый, полный нескрываемого кокетства голос Клэр заставляет меня обернуться. Её синий гидрокостюм расстёгнут ровно настолько, чтобы привлечь внимание к груди; волосы распущены, что непозволительно для дайвера.
Несмотря на далёкий от профессионализма вид, Клэр неплохо держится на глубине — я видел пару её погружений и был впечатлён.
— Шестьдесят минут, двадцать четыре метра, классический свал. Ничего экстремального. Проверила регулятор? — я киваю на баллон в её руке.
— I’ll rely on your strong hand if anything jams (перевод автора: «Положусь на твою сильную руку, если что-нибудь заклинит»), — парирует она.
Язык её тела не даёт усомниться в намёке: кокетливое движение плечом, призывный взгляд из-под ресниц.
С таким прямолинейным флиртом я встречаюсь нередко. В современном мире женщины знают, чего хотят, и не стесняются дать об этом понять. В другой момент она бы наверняка меня заинтересовала, но сейчас по многим причинам не складывается.
— Будем рассчитывать, что моего вмешательства не понадобится, — сдержанно замечаю я.
Смех Клэр — сочный, заливистый и идеально натренированный. Опустив на лоб маску, она заходит в воду и вполоборота бросает:
— I’d trade half the tank for coffee after. Just saying (перевод автора: «Отдала бы полбаллона за кофе после. Просто говорю»).
Справа, метрах в тридцати от нас, Марк продолжает практиковать наставничество. Рядом с ним по пояс в воде стоит Каролина. Верная своему обещанию, она не озаботилась спортивным купальником, и теперь на её огненно-красный верх глазеет добрая половина пляжа.
Я снова сосредотачиваю внимание на ластах, но потом снова смотрю. Безошибочно считав, когда волна толкнёт доску, Каролина встаёт. Взгляд невольно задерживается на её ногах, на плоском загорелом животе, на изгибе бёдер.
Прокатившись несколько метров, она неловко заваливается в сторону и уходит под воду. Порыв ветра доносит её смех: переливающийся высокими нотами и абсолютно искренний. В ней нет и толики опытной жеманности Клэр.
Всё, хватит. Я нахожу глазами дайверскую группу и, не глядя по сторонам, иду к ним. На глубине тоже есть много всего интересного.