Папирус любви
Шрифт:
Рыжая чуть сдвинулась, крепче сжала коленями свою добычу, а потом с силой вывернула ей запястья, крепко зафиксировав их между лопатками.
– Не сопротивляйся, рабыня.
– Пожалуйста! – Катя, чувствуя, что находится в полной власти какой-то наглой бабы, отчаянно дрыгнула оставшимися на свободе ногами. – Пустите меня! Пусти, сволочь!
Хозяйка замка спокойно вытащила из кармана заранее подготовленную кожаную петлю, опутала ею руки жертвы, после чего с силой затянула, добившись нового
– Ай! Больно же, скотина! Пусти!
Увы, но скоротечный бой оказался проигран по всем статьям – весьма далекая от единоборств студентка ничего не смогла противопоставить яростному натиску оппонентки и быстро утратила все шансы на спасение.
– Вот так, – удовлетворенно произнесла рыжая дрянь, намертво фиксируя неестественно выгнутые конечности девушки новой обвязкой. – Все еще хочешь сопротивляться, рабыня?
– Я тебе не рабыня! Пусти! Тварь!
– Ты очень плохо воспринимаешь язык доброты, – вздохнула собеседница. – Рондо, кинь-ка мне хлыст.
– Пусти! Я леди! Принц... ааа!
Хлесткий удар обрушился прямо между порозовевшими от купания булочками, зацепив самые нежные и сокровенные части тела. Катя громко взвизгнула, попыталась развернуться и ударить в ответ, но тем самым лишь предоставила новые возможности для безжалостного хлыста.
Следующий удар оказался сильнее и точнее предыдущего.
– Йии!
– Я буду драть твою задницу до тех пор, пока ты не заткнешься, – спокойно произнесла рыжая, снова поднимая свое грозное оружие. – Поняла?
– Да... ааа!
– Нужно говорить “да, госпожа Джина”, – с улыбкой поправила свою жертву садистка. – Поняла?
– Иии! Да, госпожа Джина!
– Какая умница. Ты станешь замечательной рабыней, милая.
– Я не... ай! Черт!
– Никто не разрешал тебе говорить, солнышко.
– Ааа! Сволочь! Ааа! Да чтоб ты сдохла, драная... уиии! Я больше не буду! Хватит, пожалуйста!
– Ты кое-что забыла, моя радость.
– Ааа! Я больше не буду, госпожа Джина!
– Замечательно, – рыжая ласково погладила плачущую от бессилия студентку по голове. – Люблю покорных рабынь. Ты хочешь что-то мне сказать?
Кате хватило ума промолчать, но это все равно не спасло ее от нового удара.
– Ммм!
– Запомни, солнышко. Когда тебя спрашивают – нужно отвечать. Это ясно?
– Да, госпожа Джина!
– Умница. А для того, чтобы ты поняла, чем грозит непослушание, я устрою небольшую демонстрацию. Таркан, приведи сюда тех мужеложцев!
Сидевший возле камина громила кивнул, встал со своего места и скрылся за еще одной дверью.
– Придется чуть-чуть подождать. Ты не против, солнышко?
Холодный пол все сильнее впивался в кожу своими неровностями. Вывернутые руки ныли. Спина отчаянно страдала
– Не против, госпожа Джина.
– Очень хорошо. Кстати, раз уж ты ведешь себя хорошо, то можешь звать меня просто “госпожа” или “воспитательница”. Ясно?
Чувствуя неотвратимо разливающуюся по плечам боль, девушка окончательно утратила всякое желание сопротивляться и обреченно кивнула:
– Да, госпожа...
Собственный голос показался ей отвратительно беспомощным, а вся ситуация в целом начала вызывать откровенный страх.
Если рыжей твари удалось настолько быстро добиться желаемого, то о какой борьбе за свободу вообще может идти речь? Что, если слова Джины полностью соответствуют действительности и ее на самом деле превратят в послушную чужим желаниям рабыню? Продадут очередному барону, который...
– Не плачь, солнышко, – ласково мурлыкнула воспитательница, заботливо поправляя своей жертве волосы. – Твой новый хозяин будет доволен. Я об этом позабочусь.
Слезы потекли с утроенной силой. Собрав остатки мужества, Катя попыталась вырваться из-под оседлавшей ее женщины, но заслужила еще один удар хлыстом и окончательно разрыдалась.
– Тише, тише, солнышко... все хорошо... смотри, их привели. Смотри, я сказала!
Разглядывать каких-то непонятных мужеложцев студентке не хотелось, но боязнь нового удара заставила ее приподнять голову.
В центре комнаты стояли два волосатых, грязных и щедро покрытых синяками мужика. На руках и ногах у несчастных виднелись кандалы, в глазах притаилось безразличие...
– Это Максидакс и Фаталекс, – вкрадчивым шепотом сообщила наклонившаяся к уху своей пленницы Джина. – Они очень долго служили своему господину. Настолько долго, что узнав о поразившей их темной страсти, он проявил беспримерное милосердие, собственным приказом остановив топор палача. Но уже после освобождения эти неблагодарные варвары начали слишком много разговаривать и заслужили совсем другую судьбу... снимите с них тряпки!
Стоявшие рядом с пленниками солдаты выполнили приказ. Катя в ужасе зажмурилась.
Голос воспитательницы стал еще более тихим, почти интимным:
– Полное усекновение детородных органов, милая. И вечное рабство на кораблях южных пиратов. Думаю, там никто не станет запрещать им шевелить губами. Увести!
Несчастных скопцов выволокли из зала, громила вернулся к камину, а рыжая садистка упруго вскочила на ноги.
– Сейчас я тебя освобожу, солнышко. Но прежде чем ты хотя бы задумаешься о том, чтобы мне перечить, вспомни судьбу этих отщепенцев. Тебе все ясно?
– Да, госпожа...