Паприка или друзья постельного режима!

Благосклонная Вероника

– Я просто….- встрепенувшись шепчет он.- Просто….

И ему тяжело говорить. Не договаривает.

Ровно и тяжело выдыхает мне в губы .

Он хмыкает и с горькой улыбкой наклоняет голову, картинным жестом взмахивает ресницами. Хочешь — души, Джинни. Пожалуйста.

– Блумвуд , вот скажи мне… разве стоит так страдать? Я не понимаю….. Бывает больно. но зачем делать себе невыносимо больнее, а потом этим ещё и упиваться? – мужской вздох. – Я правда сумасшедший

Я

едва улыбнулась и только приоткрыла губы, что бы сказать….

– Не нужно ничего говорить. – сипло, с перерывами выдыхает парень и быстрым движением наливает чай из чайничка в белую чашку.

– Кушай. У нас мало времени.- голос ровный.Я молча присаживаюсь на высокий стул, смотря как Джастин ушел в какую-то комнату. Все что смогла сьесть – печенье и чай. От эмоций и аппетита не было.

Отставивив в сторону чашку я поплелась в гостиную. Одела пальто. Джастин вышел из комнаты, одевая куртку и засовывая в карман белый конверт. Он захватил мою сумку с дивана и открыл дверь, пропуская меня вперед.

– Бронкс?- вспомнила я о собаке.

– Бегает где-то. – пожал плечами Джастин.- Я его покормил уже.

Кивнув, я двинулась к машине. Холодный воздух не трогает. Только напряжение ощущаешь.

Парень сел рядом. Тихое урачание мотора, к которому я уже привыкла.

Машина двинулась с места, выезжая на подьездную аллею. Дорога. Тишина, я думала. О глупостях. Не знаю кто меня за язык тянул, но я спросила его.

– А как это – наркотки? Почему это так страшно? Что они делают, что чувствуешь?- спросила, сжала губы и нахмурилась. Нашла, о чем поговорить, Джинни.

Я заметила, как дрогнула рука Джастина, сжимающая руль. Как что-то изменилось в его лице. А я хотела знать. Я давно хотела знать. О нем. Как можно больше.

Я не понимала, я никогда не сталкивалась.

Горькая усмешка парня, который смотрит прямо перед собой.

– Ты правда хочешь знать?

– Да. Хочу знать, что с тобой сделали эти чертовы наркотики.- твердо сказала я, повернувшись к нему.

– Многое.- вздыхает он.
– И многое мог бы рассказать, но не буду. Не услышишь. Тебя сейчас даже не слишком-то заботит. Не поймешь.
– произнес спокойно Джастин, моргнув глазами.

– Пожалуйста.- попросила я, дрожащим от волнения голосом.

С губ парня сорвался обреченный вздох.

– Сначала бегаешь за Гарри, вымаливая очередную дозу, ну, он у нас сердобольный…- хмыкнул, улыбаясь.- Возьмёт по мелочи… Так и быть, за глубокий минет получишь упаковку. Может, трахнет пару раз, чтобы позлить вдобавок. А дальше-то придётся стелиться под всех подряд. И ты же сам понимаешь, что так и будет. Деньги не помогут, там у всех их завались. Не купишь. Другое нужно. И это страшно, что творилось. Такое даже психу не всё равно,

а мне было— плевать.

Я открыла от от шока. Да и глаза наверное мои с теннисный мячик стали. И слова сказать не могла.

– Хотела знать – узнала.- спокойно сказал Джастин и хмыкнул. – Да успокойся ты.- улыбнулся и взял за руку. – Жизнь такая.

– Как….?- все что смогла выдавить. Бибер положил руку на мою коленку, легко поглаживая.

– Я был тогда маленьким мальчиком. Таким как ты сейчас. Ребенком. – невозмутимо говорил Джастин, внимательно смотря на дорогу. – От меня ничего не зависело. Меня не спрашивали – хочу или нет.

Я вызывал нездоровый интерес у них. Гарри, которому тогда уже было 19. Он всегда говорил, что я слишком пленительный. Слишком привлекательный маленький мальчик.

И разве я был фарфоровым?.. Отнюдь. Просто самонадеянным, чувствительным, баюкающим больное самолюбие, запутавшимся… и этого хватило. Хватило, чтобы испортить меня.

Я чувствовала, как волной по телу разливается дрожь. Джастин, господи.

Я и представить себе не могла, что все будет именно так.

– Но мальчик вырос. – опять горькая усмешка, и я уже поняла, что мы давно приехали. Колледж, а я сижу в машине не двигаясь и слушаю его. И понимаю, что хочу, чтобы он все рассказал. Мой Джастин.

– Гарри требовал от меня слишком многое. А я не хотел. Я понимал, что нельзя так. Я хотел, что бы все наконец прекратилось. Чтобы меня перестали мучить. Ты думаешь меня отпустили?- он повернулся ко мне. Губы его кривятся в причудливую волну, а взгляд, такой цепкий и неотступный, постепенно сменяется на полный предвкушения и искрящийся всполохами волнения

– Нет. Конечно же.

И тогда я почувствовала, как кольнуло в сердце. Я смотрела на него, и не верила, что он наконец рассказывает мне. Рассказывает то, что скрывал. Держал в себе.

– Гарри не отпустил. Не позволил мне уйти, как бы я не пытался. Он делал еще больнее. Своей игрой, наркотиками, насилием. Говорил, что тогда я стану сильнее. Так и было. Я становился сильнее с каждым разом, когда кто-то из дорогих мне людей уходил. По его вине. По моей вине. Мы играли, а больно было только мне. Ему –ни капельки.

Я сама не заметила, как сжала его руку. Так крепко, что у самой костяшки пальцев побелели. А он не отреагировал никак.

– Однажды я сорвался. у меня была причина. была следственная связь в голове, составленные образы и рассуждения, но как бы твой мозг не старался искать оправдания для продолжения этого "самоанализа и лечения" - это все равно останется оправданием.

Я стал такой же тварью, как и он сам.

Наркотики не спасали. И вырваться можно либо с головой окунувшись в разврат, похоть, удовлетворение малейших прихотей… либо — как я сейчас, выворачиваясь наизнанку.- он прервался, приоткрывая губы и делая глубокий вздох.