Para Bellum
Шрифт:
Мысль пересидеть её в кабинете удачной не показалась. После знакомства с тенью Аристотеля Фиораванти Сталин не чувствовал себя уютно в Кремле. Здесь на каждом шагу человек, не только подчинённый Берии, но его аппаратом подобранный и проверенный. И стены, как оказалось, пронизаны тайными ходами, как вонючий камамбер следами мерзких личинок. Ближняя дача выглядела гораздо надёжнее. Особенно, если собрать туда на дружескую вечеринку всех соратников по Политбюро. Заодно и заседание проведём. Есть мысль. Лаврентий не решится пристрелить вождя на глазах всей верхушки. Тогда придётся устранять если не всех,
Так, охрану НКВД следует заменить на людей, от Лаврентия не зависящих. Вопрос: где взять три десятка людей, которые не выстрелят в спину?
А ведь вполне возможно решить и эту проблему. Наш стойкий оловянный солдатик даже лучшего друга сдал. Уверил в полной преданности вождю. И ловушкой это быть не может. Проще было помочь Лосю. Значит…
Сергей Петрович сидел в своём кабинете, уставившись взглядом на чёрный телефон, ожидал, что в любую секунду он зазвонит. Почему-то казалось, что трель будет резкой, злобной. И придётся поднимать части, бросать вооружённых людей на промозглые пустые улицы. Против лучшего друга. Выполнять свой долг и обязанность…
Генерал старался не думать ни о Лосе, ни о Сталине. Он вспоминал Радость, её манеру улыбаться, чуть откидывая назад голову. Но перед глазами всё время появлялось растерянное и взбешённое лицо Володи.
Аппарат коротко вякнул и замолк.
– Сергей Петрович, – сообщил Поскрёбышев, – с вами хочет поговорить товарищ Сталин.
И тут же в трубке возник глуховатый голос:
– Товарищ Марков. Я решил собрать сегодня товарищей на Ближней даче. Устроим дружескую вечеринку для Политбюро. Выпьем немного хорошего грузинского вина. Повспоминаем старое время. Приглашаю и вас.
– Спасибо, Иосиф Виссарионович, – пробормотал удивлённый генерал.
– Товарищ Марков, – не спеша продолжал вождь. – У меня просьба. Не могли бы вы взять с собой человек тридцать надёжных командиров из подчинённых вам соединений? Они должны быть хорошо знакомы с караульной службой. И самое главное, они должны быть взяты из разных частей и не должны быть знакомы друг с другом. Явка в двадцать два ноль-ноль. И все вместе поедем. Чтобы было веселее.
– Прошу прощения, товарищ Сталин. То, о чём вы просите, невозможно…
– Почему? – изменившимся голосом спросил Вождь.
– Тридцать человек из разных частей и отвечающих вашим условиям я и за сутки не соберу. Не настолько я знаком с округом, чтобы взвод надёжных людей не глядя назвать…
– А что в таком случае нам делать?
– Предлагаю или взвод старшекурсников из училища Верховного Совета – этих за час соберём и проинструктируем, или поднять по тревоге командиров разведвзводов и рот ближайших дивизий. Люди наверняка лучше строевых командиров подготовлены. Но тогда часа три-четыре…
– Давайте курсантов, – после ещё одной длинной паузы сказал Сталин.
К вечеру разыгралась вьюга. Ветер срывал белую пыль с высоких сугробов,
Времени выполнить распоряжение Хозяина чуть хватило. Кортеж из десятка одинаковых чёрных «Эмок» – их решили использовать вместо обычных лимузинов «для маскировки», чтобы меньше бросаться в глаза, – понёсся сквозь замять от стен Кремля в сторону Арбата. На ходу машины менялись местами, и через десять минут сам Марков уже не смог бы сказать, в которой из них расположился Хозяин.
Подъезд к Ближней даче был забит автомобилями. Крыши и бока уже замело.
Перед внешними воротами стояли четверо бойцов в убелённых снегом тулупах с автоматами «ППД» на изготовку и старший лейтенант ГБ. Командир патруля увидел, как из «Эмок» выбираются военные, сделал несколько шагов вперёд, набирая в грудь воздуха. Не то он собирался отдать команду: «По машинам и вон отсюда к беням», не то сразу начать экскурс в генеалогию приехавших. Но тут увидел, как из тёмного чрева совсем не подходящей ему машины выкарабкивается вождь, подбежал, застёгивая кобуру, вытянулся, отдал честь. Спросил чуть растерянно:
– Товарищ Сталин?
– Я, – ворчливо согласился вождь. – А это – со мной. Прикажи впустить. Старший лейтенант бросился к караулке, схватил трубку телефона. Одновременно он дал знак автоматчикам отступить в стороны. Марков оценил манёвр. Охрана заняла позиции, с которых четыре автомата скосили бы приехавших за секунды. Сталин вместе с Марковым, за ними – насторожённо озирающиеся курсанты, одновременно и гордые и слегка растерянные, вошёл во внешние ворота, которые тут же стали закрываться. Из-за внутреннего забора раздался голос:
– Всем стоять!
В амбразурах сверкнула оружейная сталь.
– Товарищ Мозжухин, – не повышая голоса, позвал Хозяин.
– Это действительно вы, товарищ Сталин? – удивлённо спросили из-за внутренних ворот.
– Открывайте, товарищ Мозжухин.
В ближней к воротам бойнице забелело лицо.
– Я не имею права впускать на территорию посторонних людей.
– Это мои гости, – усмехнулся Хозяин.
– Товарищ Сталин, не имею права.
– Товарищ Мозжухин, кто вправе дать разрешение на присутствие тех или иных людей на даче?
– Комендант.
– А в его отсутствие?
– Начальник Управления охраны.
– А в его отсутствие? – Вождь говорил тихо, но в голосе начинало закипать раздражение.
– Нарком внутренних дел.
– А в его отсутствие? Ну, товарищ Мозжухин, соображайте быстрее, люди мёрзнут.
– Председатель правительства.
– Он приехал?
– Так точно.
– Доложите ему, что вы не впускаете Сталина с его гостями, и выполняйте приказание, которое получите.
Через три минуты послушались отборные ругательства, ворота распахнулись. За ними, ёжась под ударами серой метели, стояли Калинин, Булганин, Маленков и Молотов. Все четверо материли бедного заместителя коменданта Ближней дачи и испуганно косились на три отделения курсантов за спиной вождя.