Пара для Эммы
Шрифт:
Когда ей стало казаться, что она уже ничего не соображает, наверху кто-то сдвинул камень и в открывшееся круглое отверстие этот кто-то бросил несколько шкур и опустил на верёвке корзину с едой и водой.
Девушка хотела спросить, кто её пленил, но из пересохшего горла не удалось выдавить ни звука.
Вода, еда и шкуры помогли прийти в себя. Эмма с ожесточением содрала с себя испорченный халат и нижнее бельё, намочила относительно чистые рукава и, изворачиваясь, обтёрла ими тело. После этой процедуры она замёрзла ещё больше, но укутавшись в шкуры, которые оказались довольно чистыми и ничем не пахли, вскоре согрелась.
Теперь
Дверей здесь не было, а вот отверстия были. Одно находилось в полу и предназначалось для туалета. Довольно узкое, но дна она не увидела, хотя от безделья пыталась понять, куда попадают отходы. Больше всего её волновал вопрос, насколько из-за этой дыры будет вонять в маленькой камере.
Ещё было несколько «окошек» на высоте. Как она ни прыгала с каменной скамьи, пытаясь уцепиться за них, чтобы подтянуться и посмотреть наружу, сделать это никак не удавалось. Не хватало ступеньки или выемки, чтобы наступить, зацепиться и дотянуться до прорубленных отверстий.
Мало того, что окошки располагались почти под потолком, так ещё их размер был насмешкой узнику. Света эти дыры давали мало, а вот холод пропускали. Собственно, в каменной тюрьме по определению должно быть студёно, даже если на улице стоит жара, но Эмма почувствовала, что стена, возле которой она очнулась, была тёплой. Из-за этого она решила, что её камера находится недалеко от какого-нибудь вулкана.
Кто её похитил? Гномы? Но тут возникало слишком много вопросов, и все версии получались абсолютно дурацкие. Тогда, быть может, её держат в каком-то горном замке, и пленитель был нанят кем-то из людей герцогини? Но, насколько она помнила, вроде нигде гор нет, хотя не так уж хорошо она выучила географию ближайших земель, чтобы отвергать эту версию.
Судя по тому состоянию, в котором она очнулась, её держали без сознания немало дней, и не понять: находилась ли она в дороге всё это время или лежала бревном в этом каменном мешке.
Единственное, в чём Эмма была уверена: вывезти её из земель оборотней было очень хлопотно и рискованно, но раз это всё же сделали, то её смерти изначально старались избежать. И отсюда напрашивается вывод: похитителю что-то надо от Ратмира или от неё.
Эмма старалась настроить себя на длительное заключение. Условия её содержания ужасны. Она сразу почувствовала, что в таком безликом пространстве, в полной тишине и одиночестве основная опасность пасть духом и сойти с ума. Стоит отвернуться от пропускающих свет крошечных окошек, как в голове всё путается и накатывает паника.
Она скинула одну шкуру на пол, чтобы та послужила ориентиром, обозначающим пол, и давала отдых глазам от окружающего её светлого камня, а в противоположном углу на стыке пола и стены поставила рядком пустой кувшин, плошку с куском отварного мяса, морковку и яблоко. Эти предметы помогали не путать верх и низ.
С досадой подумала о своём теплом халате, который пока затолкала под каменную скамью. Надо попросить больше воды и попробовать его отстирать.
На следующий день похититель спустил ей пустую корзину, и она вынуждена была вернуть кувшин с плошкой, чтобы получить новую порцию.
— Мне нужна вода для стирки одежды, - крикнула пленница, задрав голову и пытаясь разглядеть того, кто суетится наверху.
Вскоре Эмма получила ведро воды и тогда осмелилась попросить тёплые носки, расчёску, ложку,
Так прошло несколько дней.
Иногда Эмма делала вид, что больна, и не вставала, иногда дразнила своего тюремщика провокационными предположениями, надеясь, что он возразит и ответит. Но всё было бесполезно.
Она успокаивала себя тем, что пока не знает, где сидит и кто её похититель, то шанс выйти отсюда живой есть, а значит, вся надежда на Ратмира. Но ждать и верить, оставаясь в этом ужасном месте, было труднее всего.
Она пыталась поменять состав воды и получить кислоту, которая разъедала бы камень. Долго возилась, стараясь выделить из предоставленных ей продуктов необходимые составляющие, и даже смогла добиться кое-каких успехов, но пользы эта деятельность не принесла.
И дело было не в отсутствии посуды или необходимых элементов. Очень многое восполнял ей дар, но чтобы использовать магию, надо было точно знать, что именно может растворить камень.
Всё, чего ей удалось добиться, выплескивая полученные растворы на стену своей тюрьмы, так это расковырять небольшие выемки под крошечными окошками. Благодаря сделанным углублениям она вскарабкалась к источникам дневного света и попробовала посмотреть наружу.
Ничего, кроме неба, Эмма не увидела. Округлые отверстия были прорублены под углом, а толщина стены была такова, что даже вытянутая рука не доставала до её края. Вполне возможно, что за окошечки она принимала технические отверстия, в которые когда-то вставляли брусья, а место заключения было кладовкой или тайником, но не узилищем.
Однако она изо всех сил цеплялась за камни, стараясь удержаться на высоте, чтобы проводить взглядом проплывающее облако. Выемки в стене получились настолько мизерными, что стоять удавалось практически только на больших пальцах ног, и вряд ли ей хватит сил повторить подъём.
Пока она с жадностью втягивала воздух свободы, то поняла, что изводящая её тишина в каменном мешке создана не только за счёт толстых стен, но имеет магическое происхождение.
Эмма замечала, как пролетали птицы, быстро двигались облака, но ни шума ветра, ни птичьего крика не было. Не зря ей казалось, что она сидит как в наглухо закрытой банке. Похоже, только когда тюремщик открывал крышку наверху, то магическая изоляция нарушалась.
Каждый день был копией предыдущего. Эмма кропотливо рвала халат на тонкие полоски и пыталась сплести верёвку. Когда сил не хватало, она думала, как сделать из воды такой состав, чтобы намоченная в нём верёвка после высыхания стала твёрдой, как шест, но всё было без толку.
Вообще все Эммины планы о побеге были неосуществимы из-за отсутствия нормальной двери. Она заставляла себя не унывать и подбадривала тем, что в полнейшей тишине её магическая составляющая стала очень чувствительной.
Теперь она научилась видеть ауры и знала, что её тюремщик абсолютно здоров и обладает толикой магии, но, к сожалению, что-то более конкретное понять о нём не могла, так как сравнивать было не с кем.
Однажды Эмма воздействовала на тюремщика и сменила жидкость в его желудке на сонное зелье. У неё вроде бы получилось, но мужчина каким-то образом почувствовал это, и она услышала приглушенное яростное рычание, прежде чем каменная пробка была поставлена на место. Уснул он там или нет, она так и не узнала.