Paradisus
Шрифт:
– Да, и еще, - он выразительно кивнул на неподвижно сидящую на нарах
женщину. – Держи свой хуй на привязи, а то я тебя знаю.
Епифанцев почтительно закивал головой.
8
ЛОРД-МЭР
На последнем этаже башни дверь с лестничной клетки была
металлической, а не стеклянной, и у нее дежурили сразу два автоматчика. Отец
Никодим кивнул одному из них и тот, выудив из кармана длинный ключ, отпер
дверь.
Широкий полукруг стены украшали потускневшие, но все еще яркие
рисунки. Дети пускают воздушного змея, играют в мяч, сидят за партами. Похожие
рисунки – на высоком потолке.
– Артур, - негромко сказал отец Никодим (похоже, здесь он почувствовал
себя неуютно). – Постарайся не выкинуть коленец, как в теплице. Я, конечно, все
понимаю, но Лорд-мэр - это не овощи, которых нужно будить.
– Обещаю, ваш крест.
Глава ОСОБи подошел к двери с проржавевшей табличкой (черные буквы
«ДИРЕКТОР» едва читались), взялся за круглую ручку, взглянул на меня и
повернул ручку.
Я вошел следом за ним в полутемный кабинет, заставленный шкафами с
полуистлевшими бумагами, со статуэткой мальчика, играющего на трубе, с
широким столом и креслом у единственного окна. Огляделся, нащупывая за
пазухой нож.
В кабинете кроме меня и отца Никодима никого не было.
Глава ОСОБи устало опустился в кресло.
– Но где же Лорд-мэр, ваш крест?- спросил я, уже смутно догадываясь об
истине.
– Андрей, - вздохнул отец Никодим. – Островцев Андрей, какой ты, в
сущности, мальчик. Глупенький мальчик, - он кивнул на статуэтку. – Дудишь-
дудишь, а зачем, почему – тебе невдомек. Лорд-мэр перед тобой.
Я выхватил нож. Протиснувшийся в окно солнечный луч сверкнул на
лезвии.
Дверь кабинета распахнулась, сильный толчок в спину бросил меня вперед,
на стол. Отец Никодим вскочил, прижал мою голову к столешнице. Сзади кто-то
выкрутил мне руку и забрал нож.
– Накинь на него браслеты, - брезгливо сказал Лорд-мэр, - что-то
распетушился не в меру.
Запястья сдавил холодный металл. Сильные руки оторвали меня от
столешницы и усадили на пол. Киркоров, ухмыляясь, уставился на меня, а через
его плечо… Через его плечо на меня смотрела Марина.
Киркоров размахнулся и ударил. Рот наполнился соленым. Я не следил за
ним, а глядел на Марину. На ее лице отразилась боль, когда кулак Киркорова
врезался мне в губы: почему, если она с ними заодно?
Черт подери! Только сейчас я разглядел черный ошейник на шее Марины и
цепочку,
было сил, я боднул Киркорова в живот. Он отшатнулся, врезался спиной в шкаф.
Прелые бумаги полетели ему на голову. Цепочка натянулась, Марину швырнуло
на пол.
– Андрей, не надо! Они убьют тебя!
Крик Марины отрезвил меня. Я прислонился к стене.
Она выглядела изможденной, под глазами – синие круги, щеки ввалились. Я
вдруг осознал, что физически ощущаю ее боль.
– Марина, - прошептал я, не замечая ничего вокруг. – Девочка моя.
Она смотрела на меня; две чистые полоски появились на ее запачканных
щеках.
– Лорд-мэр, - прошипел Киркоров с искривленной от злобы рожей, - позволь
я перережу ему глотку?
– Успеешь, - сказал отец Никодим и обратился ко мне. – Ну, угомонился?
Я не ответил.
– Ну вот, и замечательно.
Он поднялся с кресла.
– Итак, Андрей Островцев, ты пришел убить Лорд-мэра. Верно? Молчишь? И
правильно, Киркоров давно мне обо всем рассказал.
– Тварь, - процедил я, глядя на бывшего соратника. – Как только Христо не
раскусил тебя?
Киркоров осклабился, сплюнул на пол желтой слюной.
– Тварь, конечно, но он поступил разумнее, чем ты. Какой смысл стучать
лбом в бетонную стену? У Киркорова есть своя Серебристая Рыбка. Так, кажется,
вы, возрожденцы, называете мечту? Киркоров хотел петь… А-аве Ма-ария-а!
Голос отца Никодима сорвался на высокой ноте. Он откашлялся,
посматривая на меня.
– И Лорд-мэр предоставил ему такую возможность. Теперь Киркоров будет
выступать перед стрелками…
Я захохотал. Киркоров будет выступать перед стрелками. Ну, надо же!
– А вы стрелкам-то сообщили эту радостную новость?
Физиономия Киркорова перекосилась от ненависти.
– Заткни гнилую пасть, пидар.
– Да, Андрей, - миролюбиво проговорил Лорд-мэр.- Не стоит дразнить
Орфея. Ты недооцениваешь прошлое. Оно довлеет над каждым из нас. Вот, ты,
например. Человек, руками которого был устроен День Гнева…
Всполох: Андрюшка, ЯДИ, Анюта, лабиринт Василиска, Звоньский, сто
тысяч долларов… Я уже почти позабыл все это… Но, как отец Никодим… Он что,
проник в мой мозг?
– Вижу, ты растерян, Андрей.
Лорд-мэр приблизился ко мне.
– Вглядись в мое лицо. Борода, шрамы, - отринь это.
Я уставился на Лорд-мэра. Черт! Да как же я раньше-то не узнал?