Paradisus
Шрифт:
Из-за поросших бурьяном разрушенных домов, перевернутых кверху
брюхом ржавых автомобилей, разросшихся деревьев стали появляться группы
стрелков. Они приближались, держа наперевес автоматы; пять групп, двадцать
пять человек - клочковатые бороды, шрамы и ожоги на лицах, свирепые глаза…
Мне стало тревожно. Смогу ли я и дальше управлять этими угрюмыми
бородачами?
– Никого, конунг, - сообщил Богдан.
– Они уж далеко, - мрачно заметил Якши. –
подбираются.
Кое-кто несмело засмеялся: меньше всего можно было ожидать, что
дезертиры попытаются вернуться к своим, в резервацию, прямо в лапы ОСОБи.
Нет, такие поступки не совершаются с бухты-барахты; Череп – это чаще всего
обдуманное, выстраданное действо, с ясной целью и тщательной подготовкой.
Вот только как я умудрился проморгать его?
– Молодцы, парни, - кашлянув, сказал я. – Отбой.
– Слава конунгу, - нестройно протянули стрелки и разбрелись.
Со мной, как и положено, остался Белка.
Мы молчали, глядя, как бойцы рассаживаются на обледенелых камнях и
кочках, достают из мешков тварку.
Небо потяжелело, стряхивая на землю крупные хлопья. Кромка Джунглей,
видная отсюда, исчезла за снегопадом. Нужно спешить. Погода
благоприятствовала нам: укрывшись за стеной пурги, мы сумеем незаметно
приблизиться к питерам. Если только…
– Конунг, - подал голос Белка. – Как думаешь, Самир и Машенька
переметнулись к питерам?
Он что, прочел мои мысли?
– Я разве говорил это?
– Я думал…
– Думать – не твоя забота.
Белка умолк, ковыряя носком ботинка желтый снег.
– Как бы то ни было, нужно спешить, - посмотрев на адъютанта, проговорил
я. – Завтра с утра, если метель не прекратится, мы выступаем. Оповести бойцов,
пусть почистят и смажут оружие. Перед походом все получат дурь.
5
ЗАПАДНЯ
Метель не прекратилась, напротив, над городом нависла сплошная пелена;
на месте зданий возникли снежные курганы, кое-где из-под сугробов торчали
изломанные черные деревья. Тишина и неподвижность подавляли у стрелков
всякое желание переговариваться друг с другом. Двигались плотной цепью по
заглохшей дороге вдоль остовов домов, напоминающих рассыпавшиеся от
древности гробы; впереди, извиваясь, скользила поземка. Нулевой район остался
за спиной.
Я сжимал левой рукой цевье автомата, вдавив приклад в плечо.
Указательный палец правой руки в черной перчатке замер на спусковом крючке.
Ствол до поры до времени глядит вниз, но в любую секунду взметнется и
выплюнет в воздух свинец.
бок о бок.
– Конунг, - подал голос Белка. – Посмотри-ка.
О, старый знакомый! Огромная каменная фигура, свернутая на бок
исполинской силой, со снежными шапками на голове и плечах, указывала
обрубком руки в небо. Я где-то уже видел такой же памятник. Живое божество
древнего погибшего мира, гневливое и карающее могучей дланью, точно
муравьев со стола, смахнувшее с родной земли людей. Ленин.
Этот район на карте был обозначен как «Мертвый» и, правда, даже по
сравнению с Нулевым производил гнетущее впечатление. Здесь больше ржавых
машин и троллейбусов, бетонных столбов, переломленных, как соломинки; ям,
наполненных незамерзающей желтоватой жидкостью. Дома в Мертвом районе
гораздо выше своих собратьев в Нулевом: шести, семи и даже десятиэтажные
коробки с пустыми глазницами окон, выщерблинами и трещинами на громадных,
серых и коричневых, телах. Этот мир не порождал видений, не давал
возможности и желания представить, как тут было до Дня Гнева; казалось, - здесь
испокон веку ветер волнует поросшие бурьяном развалины и таращится на
перевернутые кверху брюхом машины мутный зрак солнца.
Автоматная очередь разорвала тишину. Я обернулся.
– Кто?
Мог бы и не спрашивать: Киряк, идущий третьим в левом крыле цепи, еще
не успел опустить дымящийся ствол.
– Какого хера?
– Конунг, - правая часть лица Киряка нервно подергивалась, глаза
расширились; он тяжело дышал, - Там…
Я повернул голову, куда указывала рука Киряка в грязно-белой перчатке. В
одном из верхних окон трехэтажного здания, явно выбивающегося из общей
громадности строений Мертвого района, что-то виднелось. Это могло быть что
угодно, - треплемый ветром обрывок красных обоев, какая-нибудь тряпка;
возможно, уцелевший после зачистки дикий.
– Киряк, в конец цепи.
Стрелок, опустив голову, повиновался.
– Еще раз пальнешь без приказа - ответишь по Уставу.
Метель усилилась, не давая рассмотреть маячащую в окне находку Киряка.
Сердце моё учащенно забилось, во рту появился неприятный привкус.
Это здание только казалось трехэтажным, на самом деле, трехэтажной
была небольшая пристройка, а большая часть строения - в два этажа. Желтая