Парадный этаж
Шрифт:
— Да, так вернемся к Нино, — сказал Перси. — Признаться, я весьма удивлен, что при его успехе, при его репутации сердцееда, при том, что его имя без конца мелькает на страницах газет в светской хронике, — признаться, я удивлен, что он до сих пор не женат. Он знаком со всеми наследницами Италии и Англии. Какого же дьявола он до сих пор не добился успеха и не женился на одной из них?
Лавиния с грустью покачала головой.
— Он не добился успеха потому, что не умеет отказывать, — ответила она.
Ее собеседник, судя по всему, живо заинтересовался этим объяснением, хотя уже не раз
— Какая необыкновенная формулировка! — воскликнул он. — Такая лаконичная, такая емкая! Правда, несколько загадочная… Он не умеет отказывать… кому, прежде всего?
Лавиния выдержала короткую паузу и почти гробовым голосом произнесла:
— Самому себе.
Все нюансы самого нетерпеливого удивления поочередно отразились на лице Перси.
— Ты хочешь сказать… Он имел бы… Ты хочешь сказать, что он слишком…
— Я хочу сказать, что он абсолютно не способен держать себя в узде. Когда какая-нибудь девушка дает ему понять, что он в ее вкусе, у него в голове лишь одна мысль. Ты догадываешься какая.
Перси знал свою роль назубок.
— Но по-моему, Лавиния, нет ничего более естественного и здорового…
— Разумеется. Нино существо, безусловно, очень здоровое, и это меня радует. К несчастью, блестящее здоровье имеет свою оборотную сторону. Если бы Нино хоть раз сумел устоять перед теми авансами, которые ему делают, он уже был бы женат. А он всегда уступает. И тогда эти проклятые нынешние девки берут его себе в любовники, у всех на глазах демонстративно проводят с ним недели три, потом бросают вот так — клик! — И, подняв правую руку, она, словно испанская танцовщица, щелкнула большим и средним пальцами. — Я твердила ему сто раз: «Нино, не отдавайся до брачной ночи».
— Господи! Как смешно! Право же, можно подумать, что это в викторианскую эпоху мать дает советы своей дочери!
— Так оно и есть, дорогой. Все эти современные свободные молодые женщины — охотницы. А Нино — высокосортная дичь. Но кто же выйдет замуж, скажем, за фазана?
— И тем не менее его всё же любили. Вспомни, два года назад юная принчипесса…
— Да, то был сказочный случай. Она очень привязалась к нему. Если бы он сумел проявить себя немного более неприступным, она наверняка вышла бы за него замуж. Но бедный Нино — и неприступен?.. Месяц или два они нежно любили друг друга в Сен-Морице, а потом малютка весьма благоразумно вернулась к своей семье, оставив Нино на попечение какой-то немецкой баронессы. Я знаю все. Эти создания циничны до крайности. Когда любовники им надоедают, они передают их другим.
Перси уже был наслышан об оказии с принчипессой и про себя думал, что, право, Лавиния начинает повторяться,
— Ты рисуешь предо мною просто ужасающую картину современного общества…
— Можно подумать, что ты знаешь его хуже, чем я. Не прикидывайся, будто ты явился из прошлого века, Перси.
(О, вот это уже нечто новенькое!..)
— И все же рост всеобщей распущенности… — начал было он.
— Послушай-ка, прибереги эту жвачку для своих старых дам.
— Для каких старых дам, ради Христа?
— Для богатых девяностолетних вдов, с которыми, ты обожаешь пить чай.
— Ты не поверишь, Лавиния: среди них есть несколько весьма бойких дамочек.
— Охотно верю. Но они притворяются добродетельными, не правда ли?
Перси сощурил глаза, словно старый язвительный фавн, и вдруг проговорил нежным голосом:
— Все мы таковы, дорогая! Чем ближе старость, тем больше все мы притворяемся добродетельными!
Почти неуловимое движение ноздрей и губ — только натренированный глаз Перси мог заметить это — было единственным признаком того, что дерзость не ускользнула от Лавинии. Перси не сомневался, что возмездие не заставит себя ждать, но он был закален в схватках: завуалированный обмен колкостями стал привычкой почти такой же старой, как и их дружба; впрочем, это придавало ей своего рода пикантность. Ничто так не оживляет беседу, как изящный словесный турнир.
— Одним словом, — вернулась к прежней теме Лавиния, — еще неделю назад, до этой ниспосланной нам Провидением встречи с мисс Констанцией Сарджент из Питтсбурга, наши дела были крайне плачевны.
— Но где же они познакомились?
— Проще простого: в американском посольстве в Риме.
По словам Нино (но милый мальчик, если верить Лавинии, никогда не мог толком ни разобраться, ни рассказать, что приключилось с ним интересного), так вот, по его словам, мисс Сарджент сразу же выделила его, даже можно сказать выбрала, из присутствовавших молодых людей — а один бог знает, какие все они были красивые, титулованные и богатые; но ей явно чем-то приглянулся Нино. По счастливой случайности, за столом они оказались рядом. Они беседовали, как уверяет Нино, «обо всем», главным образом о политике. Положение в мире тревожило мисс Сарджент. Она была озабочена событиями на Кипре. Мысль об Израиле доставляла ей страдание. Ее сердце обливалось кровью, когда она думала о палестинцах. Что же касается Китая…
Тут Перси прервал свою приятельницу:
— Послушай, что за странный разговор между молодыми людьми, которые встретились на званом обеде!.. В наше время мы болтали обо всем, кроме политики, конечно. Мы с упоением сплетничали, словно прислуга на заднем дворе, об интимной жизни наших друзей, обо всем на свете, и как нам было весело!..
— Да, в наше время. Но мы были сама фривольность, мы — наследники ревущих двадцатых годов… Как все изменилось! Отбушевала война. И сегодня у молодежи излюбленный предмет разговора — политика. Ничто не интересует их так, как История.