Парадоксальные люди
Шрифт:
Алар наблюдал, как они вдвоем приспосабливаются к этой идее. Он наклонился к ним и коснулся карандашей.
— Теперь, — сказал он, — предположим, что вы замените карандаши двумя обручами, так что обручи будут пересекать друг друга под прямым углом, как рамки игрушечного гироскопа. Пусть один обруч эквивалентен тридцати шести миллиардам световых лет пространства, а другой — тридцати шести миллиардам лет времени, причем, наша галактика, всегда находится на их пересечении.
— Я предположу далее, что для любого данного пересечения пространства и времени может существовать
— Но пространство и время исчезли и вновь материализовались на полюсах вселенной, а когда это произошло, наша галактика материализовалась вместе с ними. Шутка в моей иллюстрации заключается в том, что мы склонны рассматривать вращение колец в евклидовом пространстве, в то время как они действительно связаны только через квадратный корень из минус единицы через четвертое измерение. Только их пересечения, всего две геометрические точки, имеют взаимные, евклидовы значения.
Он забрал два карандаша, которые передал Гейнс.
— И, поскольку эти два пересечения диаметрально противоположны в пространственно-временном цикле, одно всегда должно опережать другое на тридцать шесть миллиардов лет. Так что, когда свет начинается от «будущего» пересечения и проходит через полюса времени и пространства к отстающему пересечению, он прибывает к нему на тридцать шесть миллиардов лет позже. Это так, чтобы быть принятым тем же континуумом пространство-время-материя, из которого он возник. Вот почему «зеркальная» галактика была того же возраста, что и наша сейчас, когда ее свет начал свое долгое путешествие.
Все трое на мгновение замолчали. Наконец Гейнс спросил, почти робко: — Как вы думаете, что это значит, Алар?
— Само по себе, это ничего не значит. Но если рассматривать это в свете другой особенности, появившейся на пластинке, это может означать очень многое. Например, мне кажется, что это предполагает возможность путешествия назад во времени. Мы можем поговорить об этом после того, как я увижу Джона Хейвена и задам ему несколько вопросов.
Алар опустил бинокль обратно в карман панели и подошел к пульту управления. Он переключил все циферблаты в нейтральное положение и щелкнул выключателем. Световые точки в огромном зале быстро исчезли. Несколько мгновений все трое, молча, стояли в густой темноте, наступившей с исчезновением проекции звездного неба. — Нам лучше сейчас уйти, — сказал он.
Когда их глаза привыкли к появившемуся на стене слабому свету, Алар зашел на движущуюся платформу, а Кейрис и Гейнс последовали за ним.
Платформа бесшумно пронесла их по огромному изогнутому краю зала к пандусу. Они начали подниматься по нему к вестибюлю за галереей. Почти у самого верха Алар внезапно остановился.
— Охрана, — сказал он. Он увидел офицера полиции, стоявшего возле огромной стальной колонны, уперев руки в бока, и тихо разговаривавшего
Кейрис прижалась к спине Алара, Гейнс был рядом с ним, крепко держа левую руку на его плече.
— Нам нечего бояться, — сказал Гейнс. Но тон его голоса не был таким уж уверенным.
— Будет лучше, если мы будем осторожны, — ответил Алар. Он изучал худую, сморщенную фигуру второго человека. Это был смотритель музея. — Подождите здесь. Я скажу смотрителю, что мы закончили и сообщу ему, что мы выйдем через боковой выход. Он указал на глубокие тени слева от себя, где едва виднелась тусклая красная лампочка. — Встретимся там.
Прежде чем Кейрис или Гейнс успели ответить, Алар направился к двум фигурам.
Кейрис смотрела, как он приближается к ним, и тревога прочертила морщины на ее лице. Офицер полиции отступил на шаг, затем последовал за смотрителем и Аларом, пока они шли к служебному офису Галактариума, беседуя на ходу.
— Пойдем, — прошептал Гейнс и повел ее в сторону красной лампы.
Минута, потребовавшаяся Алару, чтобы присоединиться к ним, показалась ей целым часом. Ее страхи были полностью сметены, когда он подошел к ней, расслабленный и уверенный.
— Все в порядке? — хрипло спросил Гейнс.
— Я уверен, что сейчас нам не грозит непосредственная опасность, — ответил Алар. Он поймал быстрый взгляд Гейнса. — Давайте сначала уйдем отсюда, и я вам все объясню.
Они толкнули дверь, и вышли наружу. Дверь захлопнулась за ними, закрываясь на замок. На секунду они остановились в боковом проходе, лицом к главному коридору в пятидесяти футах от них.
— Полицейский попросил меня представиться, — сказал Вор. — Я дал ему свое удостоверение доктора Филипа Эймса, и он остался удовлетворенным. Потом он спросил меня, где остальные участники нашей группы.
Гейнс нахмурился, продолжая вглядываться в проход, ведущий к главному коридору.
— Я объяснил, что только что оставил вас вдвоем в галерее. Затем он попросил меня, чтобы я назвал ваши имена.
Кейрис резко втянула воздух. Гейнс повернул голову и тихо спросил: — И что вы сказали?
Алар слегка улыбнулся. — Я сказал ему правду.
— Вы это сделали? — недоверчиво переспросил Гейнс.
— Это был самый лучший способ. Если бы полицейский действительно знал, кто я на самом деле, ложь ни к чему бы, ни привела. А если нет, то правда развела бы его подозрения.
— Но он доложит о нашей встрече своему начальству, — заметил Гейнс. — Никто не знает, что мы только что прибыли на Луну. Через пару часов вокруг нас будет кишеть полиция.
— Боюсь, — зловеще произнес Алар, — что они уже знают. Беспечность этого полицейского при упоминании ваших имен выдала это мне.
— Полагаю, это было слишком, чтобы пытаться скрыть наше прибытие, — сказал Гейнс после минутного потрясенного молчания. — Мы просто должны держаться подальше от их глаз, не провоцировать их и надеяться, что они будут ждать, пока не получат прямых приказов от Турмонда. Гейнс снова нахмурился. — А вы как думаете, Алар? Может, нам стоит немного увильнуть через задние коридоры или разделиться?