Парадоксы и причуды филосемитизма и антисемитизма в России

Дудаков Савелий

Но в монументальную пропаганду в обход решения Совнаркома Владимир Сергеевич вошел спустя 50 лет. Тогда небезызвестный художник Илья Глазунов изобразил Соловьева на гигантском полотне под неудобопроизносимым названием "Вклад народов СССР в мировую культуру и цивилизацию". Панно было исполнено для здания Юнеско в Париже в 1980 г., и каждый мог убедиться в том, что вклад народов СССР был неравноценен. Русский народ представлен такими гигантами (в том числе и по размеру изображения), как Достоевский, Пушкин; украинцы – одним гением средней величины – Шевченко; литовцы – крохотным Чюрленисом; белорусов нет (то ли за неимением гения, то ли по отсутствию оной национальности); евреи – микроскопическим Шолом Алейхемом, представителем единственного народа, не имеющего союзной республики. Нашлось место и Владимиру Сергеевичу – средний портрет, меньше Чайковского, но равный Бунину.

В 1925 г. исполнилось четверть века со дня смерти Владимира Соловьева, и этот печальный

юбилей был отмечен и в еврейской прессе. Обращают на себя внимание статьи профессора В. Сперанского и профессора В. Строева. В дополнении к своей статье профессор Строев приводит личные воспоминания об одной импровизации Владимира Соловьева на тему еврейской истории. Вернувшись домой, Строев по памяти восстановил текст, который, конечно же, грешит словесными неточностями и иногда хромает в размере. В любом издании стихотворений Владимира Соловьева мы бы поместили данную импровизацию в разделе Dubia. Вот небольшой рассказ В.

Строева и само стихотворение: «Происхождение нижеследующего стихотворения таково.

Как я имел случай указать (см.: Рассвет. Париж, 1925. № 50) в своем докладе о B.C.

Соловьеве, он любил импровизировать в стихах из Библии и Агады. Я слышал его импровизацию на указанную тему и, вернувшись домой, по памяти восстановил ее. Я заполнил те пробелы, которые не мог запомнить, так что за буквальную точность ручаться не могу. Это стихотворение не вошло в число его напечатанных.

Проф. В. Строев.

Свершилось!.. Вышняго десницаШалаим рассеяла во прах…Давида древняя столицаИ храм в языческих руках.Тит повелел щадить святыни,Но Аданой не то судил;Когда низверглись все твердыни,Он сам свой храм испепелил…Взирает Тит на пепел черный,И мыслит: "Казни день настал!..Врагов Квирина жребий слезный,Он сам их с неба покарал!Что может Бог, их Бог презренныйКоль Он свой Храм не защитил…"И властелина ум надменныйОдной победой полон был!..Прелестный образ БеленикиВ мечтах героя восставал,Как грянул гром и глав великийВ громах и молнии вещал:"Я Аданой царей властитель,Созидатель всех существ земных,Тебя смирю я, победитель,Смирю малейшими из них!"…Умолк!.. Опять лазурь сияет,Опять настала тишина…На солнце мошек рой играет,И в ухе Тита вот одна…Вскричал от боли вождь несчастныйИ обессиленный упал…Недуг мучительный, ужасныйС тех пор главу его терзал…И взор прелестной БеленикиУже его не утешал,И до конца недуг владыкиСчастливый жребий отравлял.Он дни свои влачил стеная…И наконец, когда почил,Задачу странную решая,Владыки череп врач открыл…Он видит: муха… из металлаОна имела ряд когтей…Железный клюв и змея жало,Взвилась и скрылась от очей…Так совершилось наказанье!Так Бог властителя смирилИ чрез ничтожное созданьеСвое величие явил!..152

Несколько комментариев. Речь идет о падении Второго Храма в 70 г. н. э., захваченного римскими войсками под руководством Тита. "Беленика" – Береника, дочь царя Ирода Агриппы I. Ее связь с Титом знакома читателям по роману Леона Фейхтвангера "Иудейская война". "Шалоим" – искаженное ивритское название Иерусалима. "Врагов Квирина": Квирин (Quirinus) – один из главных богов Рима. По талмудической легенде, смерть Тита наступила от насекомого, проникшего в мозг.

Смысл легенды понимали как сожаление о содеянном и суровое воздаяние за грех.

Все это вписывается в духовный образ Владимира Сергеевича.

Время подвести итоги. Чем был для русской интеллигенции Владимир Соловьев? Ответ – прост: "Для нас Соловьев – это была высшая истина, это было зеркало, в котором вместе с отражением событий преломлялся и смысл их". Эти слова принадлежат бывшему директору Императорских театров кн. Сергею Волконскому153. По единогласному мнению,

Владимир Сергеевич Соловьев был первым русским мыслителем, заявившим, что "еврейский вопрос есть христианский вопрос". Для этого нужно было обладать мужеством и смелостью. Это требует расшифровки: именно с этого момента в русской политической практике надо было считаться с этим фактором, а по утверждению некоторых критиков, "идеологический антисемитизм" стал невозможен: «Он сорвал с него все маски и показал его антихристианский звериный характер. На чем бы ни строилась в дальнейшем "христианская политика", она не может не считаться с идеями Соловьева: совершенный им акт мужества изменил что-то внутри христианского мира»154.

Друг покойного Ф.Б. Гец дал оценку деятельности Соловьева во благо еврейского народа: "Можно безошибочно утверждать, что со смерти Лессинга не было христианского ученого и литературного деятеля, который пользовался бы таким почетным обаянием, такой широкой популярностью и такой искренней любовью среди еврейства, как B.C.

Соловьев, и можно предсказать, что и в будущем среди благороднейших христианских защитников еврейства, рядом с именами аббата Грегуара, Мирабо и Маколея, будет благоговейно, с любовью и признательностью упоминаться благодарным еврейским народом славное имя Вл. С. Соловьева"155. И в письме к тому же верному другу Соловьев писал о будущности еврейского народа, выражая уверенность, что оно незыблемо: "Я вполне понимаю и разделяю вашу жалость к частным страданиям ваших единоверцев в настоящем: но я уверен, любезный друг, что к этому чувству вы не присоедините никакого опасения за будущие судьбы вашего народа. Вы знаете также его историю. И неужели возможно хоть на мгновение вообразить, что после всей этой славы и чудес, после стольких подвигов духа и пережитых страданий, после всей этой удивительной сорокавековой жизни Израиля ему следует бояться каких-то антисемитов… И недаром Провидение водворило в нашем отечестве самую большую и самую крепкую часть еврейства"156.

Во время русско-японской войны произошел эпизод, обошедший всю русскоязычную печать. Во время Тюренченского боя (15-18 апреля 1904 г.) был ранен священник о.

Щербаков. Обессиленного иерея под сильным огнем неприятеля с поля боя увели двое евреев, которые и спасли ему жизнь. Обычный фронтовой случай. Евреи в этот момент и не думали, что они спасают христианина, полкового священника. Ничего необычного. Оба были представлены к награде. И даже появилась литография, запечатлевшая трогательный момент единения всех сынов отечества. Но… вот тут-то и раздался вопль правой прессы. Этот эпизод был представлен как иллюстрация трусости евреев, бегущих с поля боя, прикрываясь ризой священнослужителя157. Так что пришлось вступаться за евреев самому генералу А.Н. Куропаткину, главнокомандующему на этой злосчастной войне.

Военные опасности и честное отношение к воинскому долгу неизбежно сближают людей.

Когда началась погромная агитация во время первой мировой войны, несколько русских писателей начали издавать литературный сборник "Щит", впервые вышедший в 1915 г. под редакцией Леонида Андреева, Максима Горького и Федора Сологуба. В сборнике приняли участие самые разные люди, зачастую принадлежавшие к прямо противоположным политическим и культурным лагерям. Общей их целью была защита еврейства. И действительно, что общего между эстетствующей парой Мережковских и донским казаком Федором Крюковым?

Были здесь представлены и титулованные особы – князь Павел Долгоруков и граф Алексей Толстой, и даже потомок иерусалимского короля Болдуина, великий лингвист И. Бодуэн-де-Куртене. Все эти люди представляли цвет нации: Иван Бунин и Валерий Брюсов, Вячеслав Иванов и Д. Овсянико-Куликовский, П.Н. Милюков и Максим Ковалевский, о. Сергий Булгаков и автор скандального "Санина" Михаил Арцыбашев, Константин Бальмонт и сын крестьянина, профессор духовной Академии Антон Владимирович Карташев. Но у них было одно общее – в свое время, 1913 г., они почти все подписались в защиту Бейлиса. А двое "щитоносцев" вообще были на переднем крае борьбы: Владимир Короленко и Владимир Бехтерев. Первый выступил в печати, второй был экспертом на процессе по кровавому навету, защищая честь русской науки от "экспертов" вроде психиатра И.А. Сикорского. Впрочем, разногласия между экспертами начались задолго до 1913 г. Еще в сентябре 1905 г. на съезде криминалистов в Киеве В.М. Бехтерев произнес речь, вызвавшую восторг присутствующих, всех, кроме Сикорского, призвавшего громы и молнии на голову "заигрывающего с еврейством" оратора. Вот красочное описание события одним антисемитом, имевшим ученую степень юриста и долгие годы работавшим судьей: «Не могу не привести следующего курьеза, который был бы смешон, если бы не был грустен: в то время, как на этом съезде академик Бехтерев в своей приветственной речи-лекции расшаркивался в упоении знатока перед прекращением занятий студентами, за что и был удостоен триумфа – несения на руках растроганной молодежи, после чего, однако, несмотря на принятую почтенным психиатром ванну и, кажется, даже ароматическую, от него долгенько-таки несло чесноком, – наш киевский профессор И.А.