Парадоксы любви
Шрифт:
– Эй, подружка, ты чуть с ног меня не сбила. – Мэри потерла ушибленный лоб. – Что с тобой сделала Мириам? На тебе лица нет! Ты словно привидение увидела.
Габриэла вымученно улыбнулась.
– Ты почти угадала. Я и впрямь увидела привидение.
– В таком случае тебе несказанно повезло. Говорят, увидеть фантом дважды почти невозможно.
Габриэла поджала нижнюю губу, чтобы не расплакаться. Неожиданно подкатившие к глазам слезы упрямо рвались наружу.
– Эй, да что с тобой творится, в конце концов? Что я такого сказала? Габи, только не плачь!
Последняя
– Я сейчас позову Энтони. Он расскажет тебе новый анекдот, и ты развеселишься. Ладно?
– Нет, Мэри, не надо.
– Надо. – Мэри усадила подругу в кресло и тут же скрылась за дверью. Через минуту появился взволнованный Энтони.
– Не знаю, что с ней, – объяснила Мэри. – Вышла из кабинета миссис Грэй бледная, задумчивая, чуть не сбила меня с ног. Вот посмотри. – Мэри подняла голову, чтобы продемонстрировать Энтони набухшую на лбу шишку.
– Энтони, принеси, пожалуйста, лед из холодильника, – попросила Габриэла, ощупав свой лоб. – Кажется, у нас с Мэри будут одинаковые шишки.
Энтони незамедлительно выполнил просьбу, в надежде, что Габриэла хоть как-то намекнет на причину своих слез. Однако Габриэла упорно молчала. Даже лучшим друзьям она не могла признаться в том, что тоскует по призраку, встреченному в самолете. Мэри права: привидение можно увидеть только раз в жизни. Нужно смириться с этим и продолжать жить дальше.
Габриэла старательно улыбалась после каждого из рассказанных Энтони анекдотов. Мэри хихикала, почти не переставая.
– …В горном санатории пациент жалуется врачу, что ему здесь тяжело дышится. «Как? – удивляется врач. – В этом чистом и прозрачном воздухе?» «Вот именно! В своем городе я привык видеть, чем дышу».
Мэри снова прыснула со смеху. Габриэла поймала на себе тревожный взгляд Энтони и деланно улыбнулась.
– Замечательный анекдот. Жаль, что Мириам снова отказала мне в отпуске, – печально заметила Габриэла, решив дать пищу для домыслов Мэри и Энтони.
Как она и ожидала, друзья тут же ухватились за приманку.
– Так вот почему ты так расстроилась! Хотела нас бросить одних перед началом высокого сезона? Черта с два! Пойду прямо сейчас поблагодарю миссис Грэй, что она поставила тебя на место и не отпустила на курорт. – Мэри снова рассмеялась, сочтя свою шутку весьма удачной.
Габриэле ничего не оставалось, как изобразить страшную обиду и досаду.
Однако взгляд Энтони, пристальный и обеспокоенный, не изменился. Похоже, Энтони заподозрил подвох. Впрочем, Габриэла была рада, что избежала хотя бы расспросов подруги. Лгать Мэри было выше ее сил, а говорить о Тэде без слез у нее не получалось. Пусть Энтони думает все, что ему заблагорассудится, лишь бы не лез к ней с задушевными беседами.
Не спуская глаз с Габриэлы, Энтони снова пустился рассказывать анекдот:
– Разговор двух приятелей. «У тебя так лицо округлилось после отдыха на море. Вас так хорошо кормили?» – «Нет, просто мне приходилось дважды в день надувать резиновый матрац».
– Вот видишь, Габи, во всем
– Да уж. Скорее осунется от беспрестанного труда. Кстати, Мэри, у меня и для тебя новость. Интересно, будешь ли ты, услышав ее, так же смеяться и веселиться, как сейчас.
Мэри моментально посерьезнела.
– Что случилось? Наша Мириам снова что-то задумала?
– Ага. Приключения Тома Сойера.
– Не поняла, – озадаченно произнесла Мэри, выжидательно глядя на подругу, упивавшуюся обладанием эксклюзивной информацией.
– Иди к Мириам. Как только узнаешь подробности, тебе и впрямь захочется поблагодарить ее за то, что она не отпустила меня в отпуск. Останься ты в «Бэби трэвел» одна, твой сын забыл бы, как ты выглядишь. Работала бы с утра до ночи, заботясь о благе несчастных детишек Сан-Франциско, – пафосно закончила Габриэла, повторив один из излюбленных жестов «гуманной» начальницы: правая рука, прижатая к левой части груди, должна означать «у меня сердце болит за других».
У Габриэлы оно и впрямь болело. За себя.
4
Габриэла неохотно открыла глаза и взглянула на будильник. Семь часов утра. Телефон истошно вопил.
– Алло… – сонно пробормотала она, подняв трубку и приблизив ее к уху.
– Привет, девочка моя, – бодро поприветствовал ее женский голос.
– Мама? Что случилось… почему ты звонишь в такую рань? Что-то с папой? – Габриэла взволнованно села на кровати, подложив под спину подушку.
Мать на другом конце провода беззаботно рассмеялась, словно Габриэла только что рассказала ей анекдот из репертуара Энтони.
– Вечно ты подозреваешь худшее. Что ты за человек?
– Мам, в чем дело? Рассказывай скорее. Мне уже не по себе.
– Габи, все хорошо. Даже очень хорошо. Потому что у тебя сегодня день рождения! Мы с папой поздравляем тебя, целуем в обе щечки и желаем много-много счастья и любви. Такой же сильной, как и у нас, – на едином дыхании выпалила радостная миссис Тоулз-Бэй.
Габриэла с облегчением вздохнула.
– Ты меня напугала своим ранним звонком. Спасибо за поздравления. Я…
– Только не говори, что забыла о собственном дне рождения. Похоже, твоя начальница, эта противная миссис Грэй, тебя вконец измучила. Когда ты приедешь к нам в гости?
– Не знаю. Постараюсь на выходных заглянуть на пару часиков, – неуверенно ответила Габриэла.
Посещение родителей превратилось для нее в редкую радость. Уют и тепло родного дома действовали на нее умиротворяюще. Она всегда поражалась тем молодым людям, которые покинули родительское гнездо и воспринимали визиты к предкам как тягостную обязанность и повинность. Возможно, это зависело от семейной атмосферы, отношений между родителями…
В таком случае Габриэле многие могли позавидовать. Ее родители прожили в браке тридцать лет, но не утратили юношеской пылкости чувств. Они по-прежнему без стеснения делали друг другу комплименты и устраивали сюрпризы.