Параллельная вселенная Пеони Прайс
Шрифт:
– Если подумать, – продолжает Мелани, потирая заостренный подбородок, – такие требования – отличный пример дискриминации и серьезное законодательное нарушение. Да, это их реклама, и они вправе решать, кого хотят в ней видеть. Но мне кажется не очень хорошей идеей поддерживать эту сексистскую кампанию, призванную наполнить карманы белых старых мужиков, которые никогда в жизни не заменяли один из приемов пищи жижей, сделанной не пойми из чего…
Ей легко говорить!
Я прерываю фразу укоризненным взглядом. Дай-ка угадаю, дальше она скажет, что не стоит худеть ради роли, ведь такое сильное урезание
Возможно, она права. Но я слишком многим пожертвовала и не намерена упускать роль из-за лишних килограммов! Как бы трудно ни было, я должна это сделать…
– Как это – не пойми из чего? – наигранно удивляюсь я, пытаясь перевести разговор в шутку. – На этикетке есть состав.
– Видела я этот состав! Порошок киви, шпината, спирулины и, судя по всему, коки, иначе не знаю, кому пришло бы в голову это пить.
Я закатываю глаза и прячу телефон в карман.
– Знаешь, Мел, я ценю твою способность углубляться в подробности, но немного поддержки не помешало бы.
– Прости! Я переживаю за тебя. – Она с силой сжимает чашку, отчего костяшки пальцев белеют. – Но все не так уж плохо. Помнишь, с чего начинал карьеру Аарон Пол? [6] С рекламы кукурузных хлопьев. А Тоби Магуайр [7] – с сока.
Я улыбаюсь. Мел всегда подбадривает меня, приводя в пример известных людей.
6
Аарон Пол – актер, звезда сериала «Во все тяжкие».
7
Тоби Магуайр – актер, известен как исполнитель роли Человека-паука.
– А Марк Руффало – с геля для прыщей… – подхватываю я.
– …а Киану Ривз – с кока-колы. И не забывай про Итана Хоупа.
Мелани знает, что его пример действует на меня безотказно. Итан Хоуп – суперзвезда и по совместительству любовь всей моей жизни. Он вырос в пригороде Лос-Анджелеса в семье, где часто не подавали ни завтрака, ни обеда, но пробился благодаря таланту и стал знаменитым.
– Но ты же понимаешь, они упорно работали, чтобы оказаться там, где они есть. – Мелани снова опускает меня с небес на землю. Прирожденный адвокат внутри нее не затыкается.
– Может, тебе кажется, что я ничего не делаю, но я постоянно репетирую, будто вот-вот выйду на съемочную площадку. Я переполнена мыслями, чувствами, идеями. У меня вдохновение! Понимаешь, вдохновение?
– У тебя студенческий кредит и куча долгов, – родительским тоном припоминает она, поднимая указательный палец.
– Не напоминай.
Однако она права. И я никогда из этого не выберусь.
Ее рот изгибается в безрадостной полуулыбке. Я опустошаю чашку с нарисованной на ней зеленой чашкой и надписью «Кофейня». Какой идиот называет кофейню «Кофейней», это все равно что назвать собаку Собакой, верно?
– А если чисто гипотетически предположить, что ничего не выйдет? – спрашивает Мелани немного погодя и заправляет рыжую прядь за ухо. «Гипотетически» – ее любимое словечко.
– Значит, опять же гипотетически, – я специально использую это слово, чтобы поддразнить ее, и Мелани
– Я имею в виду не с рекламой, а вообще…
Откидываюсь на спинку стула, с силой выдыхаю и скрещиваю руки на груди. Смотрю на белые, в зеленую клетку салфетки – трудно подыскать более неподходящие для места, где продают кофе. Чтобы занять руки, беру одну из салфеток и раскладываю, а потом складываю, но по-другому – глупая привычка, которая на время дарит иллюзию, что перемена мест слагаемых приведет к другому результату.
– Значит, придется придумать план Б. – Я пожимаю плечами и откидываю салфетку.
– Такими темпами не добраться бы до плана Я.
– Да ладно. Прошло всего… – я запинаюсь, мысленно считая, – полгода, как я ушла из колледжа…
Уже шесть месяцев, как я бросила юридический колледж, за обучение в котором платят родители, а я так и не осмелилась сказать им. Вместо занятий и лекций я посвящаю свободное от работы время прослушиваниям и кастингам. Хотя нет, скорее очередям. Бесконечным, душным, напряженным очередям. Два, три, четыре, а может, и пять часов я вымениваю на пять минут и возможность показать себя под пристальным взглядом нескольких пар глаз. Три часа в очереди – и пять минут славы. Где же здесь справедливый обмен? Его нет! Но, когда я добьюсь желаемого, мне будет все равно, как я это сделала.
– Как говорил Альберт Эйнштейн, чтобы выиграть, нужно играть, – заявляет Мелани.
Я хмыкаю. Она любит не только вворачивать умные словечки, но и цитировать известных людей, особенно ей нравятся фразочки Эйнштейна и Платона.
– Ты же знаешь, я верю, что усердная работа поможет добиться чего угодно… – продолжает она, но я отвожу взгляд, будто разрезаю телефонный провод между нами, и она замолкает.
– Знаешь, я хотела тебе кое-что сказать… – признается она, не осмеливаясь поднять глаза.
– О, смотри! – восклицаю я, тыча пальцем в телик.
Она лениво оборачивается. По телевизору, висящему над барной стойкой, мелькают кадры из рекламы хлопьев с моим участием. Не обольщайся, ролик длится всего полминуты, и тебя в нем показывают пятнадцать секунд. Но зато крупным планом! Я мысленно показываю язык вечно спорящему внутреннему голосу.
Звука не слышно, но эта прилипчивая мелодия часто играет у меня в голове, да и слова я прекрасно помню: «Скажите “да” хлопьям “Гиннес” и “нет” лишним килограммам». Улыбка. Поворот головы.
– Это ли не знак? – усмехаюсь я.
– Удивительно. Ты так часто пробуешься на рекламу того, что призвано помочь похудеть, но ничего из этого не помогает…
– Пеони, – раздается вдруг голос, попадая в губы немого клоуна в следующей рекламе.
Мы с Мелани, как сурикаты из программы National Geographic [8] , резко поворачиваем головы, почуяв опасность. Мой коллега Кевин указывает на соседний столик, где в лучах солнца скучают две пустые чашки.
– Ты менеджер, а не посудомойка. Почему он заставляет тебя мыть посуду? – спрашивает Мелани шепотом, наклонившись ко мне.
8
National Geographic – американская телевизионная сеть, транслирующая научно-популярные фильмы.