Параллельный фарватер. Книга 1. Отклонение от курса
Шрифт:
Умаров прошёлся по обоим бортам, но катеров поблизости больше не увидел. Водолазы тоже куда-то стреляли, но это было их личное дело. После коротких очередей наступило минутное затишье.
Неожиданно снизу послышался голос Поршнева. Умаров подошёл ближе к борту и посмотрел на бак.
– Сергеич, лодка! – Он показал рукой в сторону уходящего вперёд танкера. Сначала Умаров ничего не мог разглядеть из-за яркого блеска солнца, отражавшегося от воды. Но приглядевшись повнимательнее, он увидел, как небольшой катерок вышел прямо из-за корабля и двигался в их направлении. Скорость лодки была невысокой, и он принял интересное решение:
– Иванов, –
– Уже. – Иванов спокойно сидел сверху и наблюдал за неприятелем через прицел СВД. Ворон не сдержал смешок.
Даже не посмотрев на Васю, Умаров вновь устремил свой взгляд вниз и крикнул Денису:
– Поршнев, гранатомёт заряжай.
Денис вопросительно посмотрел на него, но всего секунду. Автоматически он хотел уточнить что-то у командира группы, но тут же ответив себе на свой мысленный вопрос, присел и достал из сумки одну гранату и стартовый пороховой заряд к ней. Быстрыми движениями мокрыми от пота руками он прикрутил заднюю часть к передней и принял вертикальное положение. Положив гранатомёт на правое плечо, он аккуратно вставил гранату внутрь ствола, предварительно поставив оружие на предохранитель. Как стрелять из гранатомёта, ему в начале похода показал Данила. До этого практики стрельбы из него у Дениса не было.
Внимательно следя за действиями подчинённого, Умаров вновь прокричал ему:
– Стреляй метрах в пятидесяти от него! Либо слева, либо справа. Готов?
– Да!
– Огонь!
Ещё пару секунд Поршнев помедлил, сняв оружие с предохранителя и взведя курок. После он во всю глотку прокричал:
– ВЫСТРЕЛ!
Все вокруг приготовились к грохоту. Капитан со своим помощником заткнули уши.
– Ш-чк! – послышалось снизу. Это была осечка, звонко отозвавшаяся щелчком металла о металл.
– Вот блин, что такое? – спросил Поршнев то ли себя, то ли Умарова.
– Давай взводи заново. Быстрее только, лодка приближается, если ты не заметил. – Умаров нервничал.
Поршнев, ощутимо разволновавшись, осмотрел гранатомёт и гранату. Только ему известно, зачем он это сделал. Закончив, он снова взвёл курок.
– ВЫСТРЕЛ!
– Ш-чк! – вновь раздалось снизу. Тут капитан начал заметно беспокоиться. Он посмотрел в сторону Умарова и спросил:
– Ну что там такое, Сергей?
Взглянув на капитана, но ничего не ответив, Умаров отдал указание Ворону, чтобы тот пустил небольшую очередь. Поршнев, услышав эту команду, разнервничался ещё больше и попросил не стрелять. Его слова утонули в стрекоте пулемётной очереди, из-за чего на лице Дениса отразилась обида.
– Сергей Сергеевич, что делать?
Умаров не раздумывая, видя, что лодка остановилась и начала медленно разворачиваться, начал инструктировать гранатомётчика:
– На предохранитель поставь, достань гранату, но не полностью. Видишь вырез для фиксатора гранаты, прямо на стволе, спереди?
– Ну и?
– Посильнее гранату туда вставь. Чтобы пипка в этот вырез со щелчком вошла. Прямо резче вставь, не бойся.
Денис сделал, как сказал Умаров, и вновь принялся прицеливаться.
– Ну что, стреляю? – спросил он.
– Да, стреляй.
– ВЫСТРЕЛ!
– БАХ!
Громчайший взрыв раздался по всему судну, и те, кто решил не закрывать уши, об этом очень сильно пожалели. Граната со скоростью сто двадцать метров в секунду вылетела в сторону надводной цели. Метрах в семидесяти
На этом всё закончилось. Через тридцать минут, когда последние катера скрылись за горизонтом, дали отбой судовой тревоге и Умаров сказал собраться всем подчинённым на юте. В течение пяти минут он находился на ГКП. После разбора действий группы капитан попросил оставить одного вахтенного, ещё раз проинструктировал и отпустил заниматься своими делами. Спустившись на ют, Умаров лично проверил оружие каждого военнослужащего на разряженность. Вручив им масло и ветошь, приказал тщательно почистить вооружение, чем все с удовольствием и занялись, включая самого Умарова.
8
У морпехов между собой был неофициальный договор. Данила обещал, что когда они в первый раз будут отстреливаться от пиратов, он наконец откроет припрятанную бутылку «Хеннесси», купленную в прошлой командировке в Duty Free одного из европейских портов. Однако, несмотря на уговоры товарищей, Данила не стал её открывать. Объяснил он это тем, что откроет её только тогда, когда сам лично будет вести огонь по пиратам или по кому бы то ни было ещё, претендующему на эту роль. Парни в шутку обвинили его в нечестности, но особо не придирались.
После обсуждения весёлых историй, произошедших с ними сегодня утром, кто-то из морпехов лёг спать, а кто-то улёгся и начал заниматься повседневными делами, такими как просмотр фильмов или видеоигры.
Даниле не спалось. Он решил отправиться на ют и посидеть там, наслаждаясь тёплым и звёздным вечером. Но больше его волновало обещание, данное себе самому вчера вечером. О необходимости разговора с Леной он прекрасно помнил. Вот только не знал, с чего начать и как к ней подойти. Он не собирался идти к ней в каюту на разговор. Во-первых, он никогда бы не решился это сделать из-за её странного поведения и нелюдимости, а во-вторых, он чувствовал, что тут нужно было действовать иначе, найти подходящий момент и как бы невзначай заговорить.
Так или иначе, он теперь он сидел на юте за столиком. В это время туда постоянно кто-нибудь выходил покурить или попить чай. Обычно за столом велись какие-нибудь непринуждённые разговоры о погоде, о предстоящих заходах в порт и о многом другом. Даня безучастно слушал все эти беседы. Иногда кому-нибудь поддакивая и делая вид, что слушает. Его мысли сейчас были настроены совсем на другое.
Посмотрев на часы, Кравцов увидел, что стрелки доходили до десяти часов вечера. Он решил посидеть ещё полчаса и идти спать. Хорошее настроение постепенно сменилось упадочным. Если поговорить с Леной опять не удастся, то на душе останется неприятный осадок. Раздражённый людьми, без конца подходящими к столу, он решил отойти поближе к корме и постоять там в одиночестве. Одиночество – редчайшая роскошь в военной жизни. Когда приходится служить в такой части, как бригада морской пехоты – люди окружают постоянно. Времени на уединение практически не бывает. А когда оно, наконец, появляется, кто-то всегда приходит и всё равно нарушает долгожданный момент. Поэтому Даниле нравилось стоять на вахте. Там было четыре часа безмятежного спокойствия и одиночества. И это было хорошо…