Параллельный мальчик (сборник)
Шрифт:
Не доходя нескольких десятков метров до места, указанного в рапорте, участковый убедился, что донесение постового Бучкина полностью соответствует действительности. У свежевымытой телефонной будки с желтеющим внутри таксофоном на низенькой табуретке сидел старичок в зеленой хламиде. В руках он держал старый сломанный зонт с прорванными перепонками.
Мулдугалиев подошел поближе и увидел, что на коленях старичка лежит картонная дощечка с надписью: «Размен монет для автомата» и тут же аккуратными столбиками размещаются
Старичок поднял на милиционера глаза и доверительно улыбнулся.
– Гражданин Альшоль? – спросил участковый.
– Только не гражданин. Просто Альшоль, – ответил старичок.
– У нас так положено: либо «товарищ», либо «гражданин», – пояснил лейтенант и, приложив руку к козырьку, представился: – Участковый инспектор Мулдугалиев… От какой организации работаете?
– Я не от организации. Я от себя, – сказал старичок.
– Нарушаете, – по-отечески мягко сказал Мулдугалиев. – У вас есть патент на индивидуальную трудовую деятельность?
Старичок задумался. Он явно не понял вопроса.
– Документ на право торговли с рук у вас есть? – спросил инспектор.
– Я не торгую. Я просто помогаю тем, у кого нет монетки.
– Значит, оказываете услуги населению! – обрадовался участковый. – Патент на это имеете?
– Я ничего не имею, кроме свободного времени, – ответил Альшоль.
– Вы на пенсии? – спросил участковый.
– Давным-давно! Только я ее не получаю.
– Почему?
– Не платят, – вздохнул Альшоль.
– В собес обращались?
– Нет-нет, никуда не обращался.
– Гражданин Альшоль, перестаньте морочить мне голову! – вскричал Мулдугалиев. – Вы ленинградец?
– Теперь – да.
– А раньше?
– Раньше – нет.
– Откуда же вы?
– С Фассии, – ответил Альшоль.
Участковый задумался. Он никогда не слыхал о таком городе или местности. Вокруг между тем понемногу собирались зеваки. Милиционер наклонился к старичку и спросил в упор:
– С какой целью вы прибыли в Ленинград?
– Умирать… – печально вздохнув, ответил Альшоль.
– Так чего же… это… – участковый растерялся.
– Почему не умираю? Время требуется. Подождите немного. Я уже чувствую необратимые изменения, происходящие в моем организме. За неделю я постарел на несколько десятков лет.
Все это Альшоль выговорил участковому тихо и смиренно, будто давно свыкся с мыслью о близкой смерти и ему неприятно причинять хлопоты окружающим.
Мулдугалиев побагровел. А что, если этот седобородый старик и впрямь загнется здесь, на его участке? Разборок не оберешься!
– Следуйте за мной, – приказал он, выпрямляясь.
– Куда? – удивился Альшоль.
– В отделение. Там разберемся.
– Эй, лейтенант, чего к старику привязался? Он что – мешает тебе? – раздался голос из толпы.
Участковый оглянулся. Спрашивал парень лет двадцати с квадратными бицепсами.
– Нарушение… – сбавил голос Мулдугалиев.
– В чем нарушение? Сидит себе на солнышке, монетки меняет…
– Да он же сумасшедший… – еще более понизив голос, отвечал участковый. – Вот скажи, дед, какой у тебя возраст? – снова повернулся он к Альшолю.
– Семьсот пятьдесят один год, – ответил Альшоль.
– Ну, видите! – обрадовался Мулдугалиев.
– Ничего не значит. Мафусаилу еще больше было, – сказала из толпы девушка.
– Кому? – насторожился участковый.
– Это из Библии. Вы не знаете.
– А он тоже из Библии?! – закричал Мулдугалиев.
– Ладно, лейтенант. Если старику нужна помощь, врача пришли. А в отделение таскать нечего, – спокойно, с расстановкой произнес парень с бицепсами.
Его друзья согласно кивнули.
Мулдугалиев струсил. Эти старика не отдадут.
Он изобразил на лице фальшивую улыбочку.
– Я же как лучше хотел… Пожалуйста, пусть сидит. Мне не жалко… А в собес обратиться надо, гражданин Альшоль, – напутствовал он старика и вразвалку, стараясь сохранять достоинство, двинулся по улице дальше.
Парень с бицепсами положил перед Альшолем листок бумажки.
– Вот мой телефон, дед. Если что – звони. Я здесь рядом живу…
– Спасибо, – сказал Альшоль. – Только вы напрасно беспокоитесь, потому что мне скоро умирать.
– Ну, с этим делом можно не торопиться, – сказал парень.
А лейтенант милиции, обдумывая планы мести, дошел по Пушкарской до скверика на углу улицы Ленина. И вправду, на детской площадке с деревянными домиками и горками стоял обрубок бревна в два обхвата со следами свежей резьбы. Судя по всему, неизвестные злоумышленники пытались вырезать человеческое лицо, но не успели. Из бревна торчал нос, а глаз смотрел на участкового инспектора с выражением неземной кротости.
«Надо дать команду дворникам, чтобы убрали», – отметил про себя Мулдугалиев и вернулся в свой кабинет. Там он сел за стол, вынул из ящика толстую тетрадь и занес в нее сведения о старичке с Большой Пушкарской.
Сведения выглядели так:
«Фамилия, имя, отчество – Альшоль.
Год рождения – 1239 (по его же словам).
Место рождения – Фассия.
Национальность – не установлена.
Род занятий – без определенного места жительства и занятий (БОМЖиЗ), в настоящее время занимается разменом монет на Большой Пушкарской, ночует в телефонной будке».
Занеся эти сведения в общую тетрадь, Мулдугалиев придвинул к себе чистый лист бумаги и принялся писать представление районному прокурору на предмет принудительного психиатрического обследования гражданина Альшоля, лица БОМЖиЗ, 1239 года рождения, обитающего ныне на вверенном ему участке.