Параметрическая локализация Абсолюта
Шрифт:
– Пойдём ко мне! – заспешил Валентин Валентинович. – Подумаем в спокойной обстановке, пока твоя мама не вернулась.
Она кивнула: ок. Они вошли в подъезд и поднимались по ступеням, лёгкая девочка впереди, дрожащий Валентин Валентинович следом. «Быстрее, быстрее!» – шептал он. Хоть бы никто не вышел покурить! Одинокий пожилой профессор ведёт к себе ночью школьницу! На третьем этаже перегорела лампочка, и нимб отчётливо светился, оставляя на стенах голубоватые отблески.
Никто не вышел.
14. Локализация Абсолюта
Валентин
– Проходи, проходи, не снимай куртку, пока не отогреешься.
Вероника послушно прошла и опустилась в то же кресло, в котором час назад сидел Виталик. В ярком электрическом свете её нимб погас – девочка как девочка. Даже одного зубика не хватает. Валентин Валентинович тряс головой – не пьяный ли морок обманул его? Изображение съезжало. Машинально он налил себе палец и открыл даже рот, чтобы предложить Веронике, но осёкся, и, чтобы использовать открытый рот, спросил:
– Как ты себя чувствуешь?
– Клёво!
– А когда твоя мама вернётся? Меня это беспокоит. Придёт, а тебя нет! Что нам делать, Вероника?
Вероника попросила его не волноваться за маму – она ночует у своих друзей. Мне просто было очень одиноко, и я вышла на улицу. А добрый дедушка приютил. Валентин Валентинович ходил по комнате со стаканом в руке, постепенно оправляясь от испуга.
– Ты голодная? Хочешь блинов с творогом? Хоть уже и очень поздно, но нарушать режим иногда полезно, это я тебе как научный работник говорю!
Она не хотела блинов. Валентин Валентинович отпил, поморщился. Настроение возвращалось стремительно.
– Так ты – воплощение Абсолюта? Бог?
– Да.
– А я, старый дурень, так волновался за коллайдер! – он взмахнул стаканом. – Оказывается, он и не нужен. Но формула всё-таки правильная, верно?
– Верно-верно.
– Ох! Ты понимаешь, что это вообще значит? Даже неважно, правильная ли формула! Подумать только – силой мысли разогнал частицы. Это прорыв, невероятный прорыв, о котором я и не мечтал! – у него горели глаза и дрожали руки.
– А о чём вы мечтали, Валентин Валентинович?
– В последнее время, когда передо мной забрезжило неожиданное открытие, я мечтал довести работу до конца и сформулировать окончательное уравнение. Когда формула была получена, я стал мечтать о практической проверке. Теперь… Теперь передо мной открылись новые горизонты, невиданные и неслыханные! Я просто протрясён… потрясён! – он взволнованно поставил стакан на книжную полку. – Пока даже не знаю, как к этому всему подступиться. С утра буду начинать думать.
– Получается, ваша мечта сбылась. Вы счастливы? – девочка повторила тот же вопрос, что и на улице.
– Абсолютно счастлив! Абсолютно прекрасный день сегодня!
Валентин Валентинович безмятежно смотрел на Веронику и улыбался. Что мне с ней теперь делать, а? Абсолют, надо же. И такая умненькая вроде. И мама у неё славная. Он снова снял с полки стакан и шагнул к столику. Явный перебор, ну да ладно – сегодня можно заслуженно. Прощай, умеренность. Столик, заигрывая, поплыл в сторону, но Валентин Валентинович твёрдо настиг его.
–
– Собачку? – он удивился и довольно долго думал над собачкой. – Собачку. Да, собачка была бы мне очень кстати. Но есть одно но, кардинально важное но!
– Какое но?
– Но! Качество наших коньяков, Вероника. Точнее, бренди. Качество хромает на обе ноги, и не даёт моему счастью достигнуть степени полного блаженства. Достигнуть степени, хаха.
– И всё? – Вероника была разочарована. – Это легко исправить. Попробуйте ещё раз. Наливайте-наливайте, смелее. Пробуйте!
– Ух! – только и сказал Валентин Валентинович, попробовав.
Глава 3. Виталя, студент
1. Зубы зверя
«Ночью пробудился он от шорохов и сел в кромешной тьме, и слышал тихие шаги зверей. Обступали его звери и шептали на своём древнем наречии, и он понимал всякое слово. Вопрошали звери, роптали: доколе томиться будем под игом телесности, правды последней не ведая? Доколе в глазах наших стоять будет осенняя влага и стылых дерев дрожание? Доколе плыть нам по тёмным течениям к морю, вечно стремясь и вечно не достигая? Чуешь ли нас, старец? Дивился он столь складным речам, и так отвечал: согбенна спина моя и немощно разумение, однако знаю, добрые звери, знаю доподлинно – воссияет и для вас свет! Свет невидимый, ощущаемый лишь шерстью загривной, но свет истинный, окончательный. Послушайте, звери: смело сквозь туманы к цели ответной ступайте, лапой мохнатой по мхам и хрупким хвоинкам. Ищите препятствие, звери, препятствие великое, пересечь кое не в силах станете. И поверили ему звери, и в тёмном тумане растаяли, чутьём ведомые. Он же лёг и спал до утра».
Вот бред! Виталя оттолкнул клавиатуру и встал с табурета. Шагнул несколько раз по комнате и вернулся, перечитал. Сойдёт. По крайней мере необычно, ни одного стандартного рекламного оборота. Должно пролезть сквозь любой спам-фильтр. Теперь надо позвонить Валентайну – пусть даёт подробную инфу о своём эксперименте. Завтра. А сейчас – спать. Третий час. Хорошо хоть соседей сегодня нет, а то вечно ноют, что мешаю.
Снова сел на табурет, притянул клавиатуру. Зашёл на свой любимый порносайт – может, кто-нибудь выложил новые фотки? Или хотя бы новые комменты. Но жизнь замерла даже в интернете. Ночь пятницы. Точнее, уже суббота. Мёртвое время. Виталя оттолкнул клавиатуру и зевнул.
Колебнулся – поесть ли? хотя б бутербродик со сгущёнкой? – но сдержался, выстоял. Взял в тумбочке зубную щётку, тюбик с пастой и вышел в коридор. Ни одной полоски света под дверями комнат, все разъехались на выходные, а кто не уехал – уже давно спят. Длинный коридор освещался только по торцам, лампочками на лестницах. Чёрный провал кухни. Если включить там свет, встревоженные тараканы затопчутся, побегут по столам, по плитам – к спасительным плинтусам. Виталя вошёл в туалет, пустил воду, выдавил колбаску пасты на щётку. Из окна дуло холодом. Оскалив зубы, он прилежно тёр их щёткой, белые капельки летели на зеркало. Зубы зверя. Доколе нам сна не знать?