Параметрическая локализация Абсолюта
Шрифт:
Они устроились на той же кровати, где ещё не распрямилась тяжёлая вмятина от тёти Кати. На предложение вина или чая они охотно согласились, сначала на чай, а потом сразу и на вино. Виталя достал из шкафа новую бутылку, откупорил и разлил по кружкам. Ой, какое вкусное, сладкое, что это за сорт? Какие красивые кружки, это откуда? Виталя напрочь не помнил, как их зовут, а спросить было совестно, ведь он сам с ними познакомился совсем недавно, на позапрошлой неделе. Это кто? А это кто? Это Брижит Бардо. А это Катрин Денёв. Мне нравятся старые актрисы. Хихи, только старые? А молодых ты не любишь? Они весело пружинили на матрасе и болтали ногами. Садись с нами! Виталя чувствовал, что пьянеет. Веронику шум ничуть не стеснял, она спокойно и неторопливо лакомилась
– Привет, девочка! Как тебя зовут? Сестрёнка, да, Виталь? В каком ты классе? Ой, а можно мы покурим? Вероника, ты на нас не смотри, мы просто балуемся, а вообще это вредно, – мясистая выпятила губы, прикуривая тонкую сигаретку.
– Жить вообще вредно! – традиционно добавила черноглазая.
– Хахаха!
– Хахаха!
– Виталь, а пойдём с нами на вечеринку завтра! У нас одни девчонки, а парней нету.
– А нормальных вообще нету!
Мясистая касалась его ноги коленкой, и Виталя волновался. Ему было жарко, он чувствовал, что его лицо неприлично горело. Давайте откроем окно, здесь так душно! Да, давайте! Вероника не замерзнет, она же в куртке. Вероника, ты почему в куртке? Снимай! Нет, пусть не снимает, а то ещё простудится! Ой, правда, я как вспомню, как я болела! Ужас, неделю не могла выздороветь! И справку в поликлинике не давали – температуры не было! Они болтали без умолку, но при этом Виталя не мог сообразить, о чём с ними говорить. Но как-то участвовать было нужно. Давайте сыграем в карты? Да, давайте! Он вытащил из тумбочки колоду карт и начал раздавать. Мясистая, подняв голову и выпустив вверх струю дыма, потянулась к пепельнице и опрокинула свою кружку с вином.
– Ну что ты ДЕлаешь! – воскликнула черноглазая с истеричным ударением на первом слоге. – Посмотри, что ты сделала, коза!
Она вскочила, отряхивая ногу. На постели расплывалось красное пятно, закапало на пол. Сейчас, сейчас, подождите! Виталя побежал на кухню за тряпкой.
13. Парень с четвёртого этажа
В коридоре, неподалёку от его комнаты, сидел на корточках парень с четвёртого этажа. Он привалился спиной к стене и смотрел куда-то вверх. Виталя часто видел его, и даже воспылал к нему злобой на той дискотеке, но знакомы они не были. Он прошёл мимо, торопясь на кухню. Пустил воду, намочил тряпку. Парень стоял в дверях.
– Ты что, таким крутым себя считаешь? Думаешь, если красавчик, то всё дозволено?
– О чём ты вообще? – оторопел Виталя.
На его взгляд, парень сам был красавчиком, настоящим мачо: белая майка с узкими бретельками облегала мощную грудь и подчёркивала загар, явно морского происхождения. Бицепсы и плечи рельефно выпучивались. Широкий и мужественный подбородок, чётко очерченные губы, прямой нос, высокий лоб, лихая причёска со стриженым затылком и зачёсанным набок чубом – Виталя тут же почувствовал себя неполноценным уродцем. Пузо-пузо, три арбуза.
– Думаешь, если тебе так в жизни повезло, то о других можно ноги вытирать? – его голос глухо вздрагивал. – А что, если я сейчас разобью тебе всё твоё хорошенькое личико? Личиком о стену, а?
– Да о чём ты говоришь? Что я тебе сделал?
– О чём я говорю? Да? Я говорю о девушке, которая сидит сейчас в твоей комнате! Это моя девушка, понимаешь? И я не потерплю, чтобы какой-то…
– Эй, погоди! Они просто зашли посидеть! Две подружки! Ничего такого! Которая из них твоя девушка? Мы играем в карты. У меня там и сестра, чай пьёт с вареньем. Пошли с нами, хочешь? Выпьем вина. Или иди забери её – разве я против? Давай, иди! А я здесь подожду.
Парень сдулся и обмяк.
– Чёрт, – сказал он с тоской, запустив пальцы в чуб, – почему я не могу быть таким, как ты? Вроде и ем много, и сладкого, и жирного, и на ночь! И двигаться стараюсь поменьше… Не могу поправиться, и всё. А руки наоборот мясистые. А тут ещё маманя упросила с ней на море съездить, и видишь – загорел, как
– Брось, что ты несёшь! – Виталя было дико слышать такие слова, но удовольствие и восторг подступали откуда-то снизу, с самых ног. – Меня Виталя зовут, будем знакомы? Так пошли, что ли, ко мне? Посидим, музыку послушаем, в дурачка сыграем.
– Нет… нет… – парень обречённо качал головой, так и не представившись. – На фоне тебя я буду выглядеть смешно. Я лучше подожду, пока она сама придёт ко мне.
– Ну нет! – Виталя слишком хорошо представлял его чувства, – Иди и сам её уведи. Не кисни! Давай. А лучше обеих забери, у меня куча дел, а им нужно слишком много внимания. Давай!
14. В каждую складочку
Чувствуя себя справедливым и великодушным, Виталя стоял у окна кухни и слушал звуки в коридоре – стук двери, голоса, шуршание, смех. Шаги шлёпанцев.
– Ты здесь? А я тебя ищу.
Он обернулся – девушка, которую он видел в душе. Коротенькое чёрное трико, серая футболка с забавной собачкой из мультика, приподнятая на груди. Он не осмеливался откровенно разглядывать её и смотрел в лицо. Светло-голубые глаза, светло-русые волосы, по-спортивному собранные в хвостик. Невыразительные черты, но живой яркий взгляд, слегка исподлобья.
– Там в душе лампочка перегорела. Я взяла у вахтёрши новую, но старую боюсь сама выкручивать – у неё колба отвалилась, висит на проволочке. Ты мне поможешь?
Она пошла впереди, а Виталя за ней, послушный, как щенок. Все мысли пропали в его голове, и он только смотрел, как она идёт, без малейшего намёка на вульгарные покачивания, свободной походкой богини-охотницы. Половинки её аккуратно-округлой попки ритмично напрягались, а спина оставалась ровной и неподвижной, расширяясь к плечам стройным треугольником. Сегодняшние гостьи казались теперь Витале жалкими дурнушками, и он с благодарностью подумал о парне с четвёртого этажа. Спускаясь по лестнице и опередив его на пролёт, она подняла голову и задорно сообщила, что её зовут Катерина. Катя, Катя, повторил он, чтобы сразу же не забыть.
Лампочка в женском отделении душа и впрямь болталась на проводке. Виталя привстал на цыпочки и осторожно ухватился пальцами за чуть торчащий из патрона ободок цоколя. Надо было бы отключить свет, но он не мог поступить так трусливо. Поддалась, пошла. Он крутил. Вот она, есть! Но на последнем витке колба оторвалась, полетела вниз, на кафельный пол и звонко разбилась, брызнув осколками.
– Стой! Не двигайся, – сказал Виталя как можно суровее.
Он нагнулся и стал собирать тонкие скорлупки в ладонь. Ай! Чёрт! Вонзилась. Он поднял ладонь к глазам, разглядывая сгиб пальца. Катя шагнула к нему: выбрось, потом соберём! Она потянула его в полосу света, падающего из мужского отделения. Взяла его руку, точными ноготками сжала острое стёклышко, вытащила из кожи, стряхнула. Выступила кровь. Она подняла палец к губам, присосалась. Водила языком по ранке, глядя ему в глаза. Дезинфекция. Он стоял, замерев. Она оставила ранку и прильнула к нему, поцеловала в губы. Он знал, что так будет. Ещё раз, долго. Её язык был сильный, прохладный, чуть солёный от крови. Виталя робко положил ей руки на плечи, а она залезла ему под рубашку и быстро гладила. Везде, везде. Виталя с ужасом думал о своих жирных складках: вот, вот, сейчас ей станет противно. Снимай, снимай, шептала она. Он заражался её жаром, внизу стремительно набухало. Она отпрянула от него и одним движением стянула с себя футболку. Невероятно красивая! Вот так, с поднятыми руками! Виталя уже терял контроль над собой и над своими мыслями. Она спустила трико на пол, переступила через него, повлекла Виталю под душ. Груди упруго вздрагивали. Она открыла воду, струи с шумом ударили. Он судорожно расстёгивал пуговицы, она помогала, дёргала, рвала. Как ты прекрасен! Она целовала его в грудь, в живот, нежно гладила мокрыми ладошками его пышные бёдра. В каждую складочку.