Паранойя

Старр Джейсон

Я занялся обсчетом нового оборудования, которое запросил Джим Тернер, но никак не мог сосредоточиться.

Потом, примерно в половине одиннадцатого, зазвонил телефон.

— Вы ведь не думали, что мы про вас забыли, правда? — спросил детектив Бэрроуз.

— Что вам нужно? — спросил я, раздумывая, связан ли его звонок с только что отправленным мной мэйлом.

— Боюсь, вам придется сегодня подъехать к нам в участок.

— Зачем? — спросил я.

— Чтобы мы могли произвести опознание.

— Опознание? — Я изо

всех сил старался сохранять спокойствие. — Зачем?

— У нас появился свидетель, и нам нужно проверить, сможет ли он вас опознать.

— Послушайте, я сегодня очень занят…

— Это не подлежит обсуждению, — оборвал меня Бэрроуз. — За вами уже выехала машина. Я звоню только для того, чтобы удостовериться, что вы сегодня на месте.

Я думал было позвонить Кевину Шульцу, адвокату, с которым на днях говорил по телефону, но потом решил, что так будет только хуже. Требовать присутствия адвоката означало только навлечь на себя ненужные подозрения, как будто мне есть что скрывать. Прежде чем прибегнуть к помощи Шульца, надо подождать и посмотреть, действительно ли все так плохо. Кроме того, даже самый лучший адвокат не мог помешать свидетелю опознать меня.

— Вы еще убедитесь, что совершаете большую ошибку, — сказал я. — Но если хотите, чтобы я был на опознании, — хорошо, я буду на опознании.

Боб был занят на совещании, и я знал, что мне нельзя просто исчезнуть на целый день без всяких объяснений. Я вспомнил, что один из моих новых клиентов, Кен Хансон из бухгалтерской фирмы на Седьмой авеню, говорил, что всю неделю пробудет за городом, поэтому я добавил в список своих встреч на сегодня встречу с ним в двенадцать тридцать.

Как и обещал Бэрроуз, в двенадцать полицейская машина ждала меня на улице напротив нашего здания. Был погожий день, и улицу заполнили вышедшие на обеденный перерыв люди. Я внимательно огляделся по сторонам и, убедившись, что никто из наших меня не видит, быстро залез на заднее сиденье. Пока машина не отъехала, я сидел низко опустив голову.

Когда я садился в машину, шофер — молодой парень со светлыми волосами — ничего не сказал. В салоне тихонько играл джаз.

Наверное, человек, едущий в полицейской машине на опознание, должен был бы нервничать, но я странным образом оставался спокоен.

Дороги были свободны, поэтому до Нью-Джерси мы добрались всего за час с небольшим. Я ожидал, что меня будет ждать Бэрроуз, но он так и не появился. Меня провели в комнату, где сидели двое. Один из них был похож на пьяного бомжа, другой — типичный парняга из Нью-Джерси, в рваной джинсовой куртке, с кое-как подстриженной бородкой и разжеванной зубочисткой, свисавшей из угла рта.

Мы просидели там не меньше четверти часа. Я начал терять терпение. Наконец женщина в полицейской форме велела нам снять пиджаки. Она спросила, есть ли у меня что-нибудь под рубашкой. Я ответил, что на мне майка, тогда она попросила меня снять еще галстук и рубашку.

Женщина провела нас в комнату, где ждали еще двое в майках. Одному было на вид около шестидесяти, другому — не больше двадцати. Единственное, что нас объединяло,

было то, что все мы были белые. Из всех присутствующих я один производил впечатление человека, зарабатывающего себе на жизнь и у которого не было какой-нибудь болезни.

Женщина-полицейский попросила нас выстроиться в линейку, руки по швам, перед большим зеркалом. Она велела придать лицам «естественное выражение», держать головы прямо, а глаза открытыми.

Примерно через полминуты она вернулась с пятью парами солнцезащитных очков. Они не были похожи на те, которые были на мне в ночь убийства, но сам факт, что полиции известна эта подробность, пугал.

— Сейчас наденьте очки и смотрите прямо перед собой.

Я надел очки — они были мне маловаты — и попытался изобразить «естественное выражение». Примерно через минуту женщина вернулась и сказала:

— Это всё. — И выпроводила нас из комнаты.

Я надел рубашку, галстук и пиджак. Четверо других разговаривали между собой, но я держался особняком. Мужчина в костюме — с виду он был похож на детектива, но раньше я его не видел — вошел в комнату и попросил меня следовать за ним.

Идя за ним по коридору, я все думал, неужели всё. Не знаю почему, но именно сейчас перспектива ареста показалась мне реальней, чем когда-либо. Я представил себе, как при словах «Вы арестованы» я упаду на пол и заплачу как дитя.

Мужчина провел меня в помещение для допросов, где за столом сидели детективы Бэрроуз и Фримонт. Бэрроуз предложил мне сесть, но я остался стоять.

— Итак, что происходит? — спросил я, мысленно готовясь к худшему.

— Пока садитесь, — сказал Бэрроуз.

— Так опознал меня ваш свидетель или нет?

— Садитесь, мистер Сегал.

Пару секунд я колебался, потом все-таки сел.

— Отвечая на ваш вопрос, — сказал Бэрроуз, — нет, свидетель не смог опознать вас.

— Тогда отвезите меня обратно в Манхэттен.

— Боюсь, это не означает, что с вас снято подозрение, — продолжал Бэрроуз. — Нам известно, что вы солгали нам про свое алиби.

— Что вы хотите сказать?

— В «Старой Стойке» установлены видеокамеры. Мы проверили пленку и теперь можем с точностью утверждать, что вас в тот вечер в баре не было.

Я почувствовал ловушку.

— Здесь, наверное, какая-то ошибка, — возразил я, — потому что в тот вечер я там был. Я говорю правду.

— Ошибка исключена, — отрезал Бэрроуз. — Мы внимательнейшим образом просмотрели запись и можем утверждать: вас там не было. Ну так что же, вы расскажете нам, что на самом деле произошло в тот вечер?

— Я уже сказал вам, где был, — сказал я. — Честно говоря, я ничего не понимаю. Вы говорили с барменами?

— Да, с барменами мы говорили.

— Ну и что же? Кто-нибудь из них узнал меня?

— Двое. Они сказали, что за последние пару недель вы несколько раз появлялись у них, но сказать наверняка, были ли вы там в тот вечер, они не могут.

— Это уже не моя проблема.

— Нет, это как раз ваша проблема, — сказал Бэрроуз, — потому что мы-то точно знаем, что вас в баре не было.