Парень для «Sекса»
Шрифт:
Пока Вадим сушился свое боб-каре и делал вечернюю укладку после тренировки, а Андрей бинтовал изолентой клюшку, Игорь торчал на улице, у машины, дыша свежим воздухом.
Тот был прозрачен и чист. Луна светила с неба, как хирургическая лампа. Падал пушистый и мягкий снег. В круге света под фонарем, качался призрачный дамский образ.
– Здравствуйте! – решилась вдруг девушка и шагнула ближе. – А это вам!
Игорь, мягко говоря, ох и удивился, но в то же время обрадовался. Девушки бегали, как правило, за Вадимом. Он развернул «валентинку»
Все лучшие мужские качества, в себе так просто сочетающий,
Я поздравляю с Днем Защитника…
Тебя!
Любимый нападающий
Продолжая ох.. и удивляться, парень поднял глаза к дарительнице. Он вышел из раздевалки в день Валентина. 14-го февраля.
– Я решила, что скоро ведь 23-е! – сказала девушка.
Она была нелогична, но из себя ничего. Смущенный и очарованный, Игорь спросил, не хочет ли она с ним поужинать. Задохнувшись от счастья, поклонница прижала руки к груди.
– О! – вскричала она, не сводя с него глаз. – Правда? Конечно хочу, Вадим!
– Друзья зовут меня Игорем, – сухо ответил форвард.
Поклонница отчего-то жутко перепугалась и, взвизгнув, бросилась наутек.
– Стихи красивые, – отметила я, вздохнув. – Можно я об этом черкну в заметке?
– Черкни, – ядовито вставил Вадик. – Или в Гостевой, че уж там?
Мы, трое, расхохотались было, но тут же смолкли, пряча глаза. Кто-то, довольно забавный, сегодня вышел и написал:
«Сегодня к нам зашел Вадим Спиридонов. Сел в кресло и попросил: «Подстригите под мальчика!»
Ник «Парикмахерша». Потом, до меня дошло!
– Это не я! – окрысилась я. – Я сегодня вообще в Гостевую не заходила. Мне Шафранская рассказала…
Спиридонов не поверил, а потому промолчал, пока близнецы снова ржали над шуткой. Я усилила нажим. После того случая, как Кан обещал привести ко мне Вадика в коньках и цепях, он очень странно вел себя. Странно и подозрительно.
– Почему ты думаешь, что я настолько подлая? – возмутилась я. – Если бы я такое придумала, я бы под своим ником вышла!..
Спиря пожал плечами, что-то взвесил и согласился.
– Да, ты права. Ты бы мне в лицо, ногой вбила.
Мне вспомнился Кроткий с его непонятными претензиями. Его вопеж, что я его унижаю… И я спросила:
– Зачем мне тебе что-либо в лицо вбивать?
– Откуда я знаю? Может быть, ты больная? – с прямодушной готовностью пьяного, начал делиться Спиря. – Обычно девушки как-то флиртуют, даже страшные. Но как-то пытаются себя поднять. А ты не пытаешься. Ты пытаешься всех других опустить. Ты хоть понимаешь, насколько это напрягает? С тобой всегда, как на ринге. Ты только и ждешь, чтобы человек открылся, чтобы ты могла ему врезать.
– Вот и мой сосед так же думает, – загрустила я.
– Дима-Матрица? – Спиря скривился, нахохлился, как попугай и обнял свой
– Нет. Максим… Кроткий.
– Если даже Матрица от тебя напрягается, что там о других говорить?.. – не слушая, сказал Вадик. – Блядь, у меня от него реально мороз по коже. Говорят, в девяностые, он кожу с людей, прям живьем снимал…
Я отмахнулась от этой чуши. В такое верили только дураки и спортсмены.
– Вранье. Живые люди при этом дергаются и портят весь кайф. Сперва он их убивал.
Не оценив мой юмор, Спиридонов залпом допил коктейль.
– Я пошутила, – сказала я. – И это… Не обращай внимания, на то, что он тогда сказал в «Пуле». Он просто хотел меня посильней обидеть.
– Это правда, что у вас с ним роман?.. – спросил Вадик. Шепотом.
– Ага, – тоже шепотом, ответила я. – «Секс – андэ!» называется.
***
В «Пуле» уже плясали.
Богданова, пребывая духом в нирване, сидела на краю бильярдного стола и улыбалась в вакуум. Вся в помаде, растрепанная, она была расслаблена и пьяна.
– Деньги есть?
– Нет, – соврала я.
Мне не хотелось их ей дарить.
– Тогда сади свою жопу сюда и слушай умную женщину, – ответила Бонечка. – У меня есть план!
План был прост и не оригинален. Снять кого-нибудь, кто достаточно глуп, чтобы безвозмездно спонсировать ей ночной кураж. А затем, когда мужикам захочется продолжения, мы бросим свои куртки и убежим домой, а сами позвоним Саше – хозяину «Пула» и попросим их спрятать.
– А поскольку ты пить не будешь, – сказала Богданова, – потому что не пьешь, то всегда сможешь сказать мне «хватит».
Я посмотрела на нее и показала ладонями букву «Т». что означало «Хватит!» в хоккее. Мне было очень неловко напоминать ей, что похудела лишь я одна. Ее, никто бесплатно поить не будет. И я подступила издалека.
– Забыла про ту дурочку в сауне? Которую по кругу пустили? Нет ничего бесплатного; нельзя это забывать. До поры до времени тебя может и проносить, но в итоге ты забываешься. Теряешь опоры и попадаешь в историю. Вот взять эту телку…
– Да она сама виновата, – сказала Бонечка. – Вела себя, как овца, вот и вляпалась. Она что, блин, не понимала, что едет в сауну с бритыми пацанами? Или, вообразила себя Спящей Красавицей, которая свою девственность сохранила среди приятных богатырей?
Я вспомнила Новый 2000 год. Перекошенное черное лицо. Огромную ручищу, тащившую меня из такси, и твердо сказала:
– Не факт. Я лучше сама заплачу, чем так подставляться.
Богданова уставилась на меня, словно на сумасшедшую.
– Ты че? – спросила она, опасно сузив глаза. – Ссышь, что ли?
На такой изысканно элегантный вопрос контраргументы находились не сразу. Если вообще находились… Я судорожно скребла по сусекам своей души. Чтобы сказать Богдановой «нет», требовалось мужество. Пока я думала, от соседнего столика, шатаясь, отделилась Фигура. Грузная, когда-то мускулистая, она неловко качнулась и взяла курс на нас.