Парень из моих снов
Шрифт:
Удача улыбнулась, когда заносчивая Снежная королева, Маша, улетела со склона. Наташка видела это издалека и втайне порадовалась. Нечего строить из себя победительницу! Судьба, она такая, всегда расставит всех по своим местам. А место Скворцовой в кювете, а ее, Наташино, – на пьедестале. Понимая, что шанс на победу стал более реальным, Наташа побежала еще быстрее.
Когда девушка миновала место падения, в голову пришла мысль, что нужно бы остановиться, помочь, но тщеславие не дало затормозить. «Да что с ней случится? – подумала Наташка. – Сама выберется, зато я стану первой! А ей неповадно будет».
С этими мыслями
Второй и третьей финишировали девчонки из одиннадцатой гимназии, потом приехала запыхавшаяся Танька, которая оглянулась по сторонам в поисках Маши, не обнаружив, нахмурилась, но промолчала. Финишировала вечно отстающая школа номер тринадцать и трепетная блондинка Леночка, и только тогда Максим Романович, оглядев девчонок, с тревогой спросил:
– А Скворцова где? Так сильно отстать она не могла.
– Она шла впереди… – взволнованно отозвалась Танька и, бросив лыжи, подбежала ближе к учителю. – Я видела! И я ее не обгоняла – это точно. Она должна была приехать первой, ну в крайнем случае второй! Наташ, ты Машку видела? Ты же следом за ней умчалась, словно торпеда.
Наташа сглотнула и попятилась, чувствуя, как кровь приливает к щекам и начинают дрожать колени. Внезапно она осознала, что натворила и какие последствия могут быть у ее на первый взгляд безобидного поступка. Сказать правду – страшно, но промолчать – значит стопроцентно лишить Машку жизни, а на это Наташа была не способна. Она, конечно, эгоистка, но не потенциальная убийца. Глаза защипало от подступивших слез, и пробила нервная дрожь.
– Белова! – грозно рыкнул Максим Романович, заметив испуганное выражение лица победительницы. – Ты что-то знаешь?
– Да… – проблеяла Наташа, немного отступила и всхлипнула, не таясь. – Я видела ее. Она упала… не доехав до финиша совсем чуть-чуть… скатилась со склона вниз к реке.
– Видела и поехала дальше? – возмутилась Танька, сжимая кулаки. На ее щеках загорелись два алых пятна. – Да как ты могла!
Таня готова была кинуться в бой, но сзади подошел Макс и осторожно удержал девушку за плечи, и она, обмякнув, отступила. Только продолжила сверлить Наташку ненавидящим взглядом.
– А что я?! – Наташа снова всхлипнула. – Я же не думала, что так получится! Думала, встанет, вскарабкается по склону и дальше пойдет к финишу, просто уже не первой. Меня интересует, вы сами-то почему не остановились?! – Последнюю фразу девушка зло выкрикнула сквозь слезы, пытаясь свалить вину на чужие плечи.
– Мы не видели! – огрызнулась Танька, и ее поддержал нестройный хор голосов.
– Хватит пререкаться! Показывай, где она упала! – приказал Максим Романович, надевая лыжи. Тренер был предельно собран и сосредоточен, но руки, туже затягивающие липучки на ботинках, заметно дрожали. Он переживал.
– Таня, скажи судьям, что у нас ЧП! Пусть вызывают «Скорую» и следующий заезд не выпускают на трассу! – крикнул он, прежде чем сорваться по лыжне.
– Может быть, все обошлось… – пискнула Наташа, которая была сама не своя. Девушка дрожала, а слезы катились по щекам не переставая, но никто
– Вот поэтому я пока не велел звонить Машиным родителям, – сказал Максим Романович. – Надеюсь, что с Машей ничего не случилось. Молитесь, чтобы все было хорошо.
– Мы с вами! – Макс уже застегнул крепления. Рядом с ним готовился Глеб.
– Нужно спешить! – распорядился учитель физкультуры. – В такой мороз даже незначительное время, проведенное на снегу, может привести к необратимым последствиям.
Ледяному нравился заснеженный город, и укутанный обледеневший лес тоже нравился. Именно так должна выглядеть природа зимой, и холодно должно быть по-настоящему, иначе зачем все это? Мороз – не только красота, но и опасность. Красота и опасность вообще завораживающее сочетание, а уж в зимней природе и подавно. Его царство было хрупким и недолговечным, зато нереально красивым. В течение коротких трех месяцев Льду было доступно все. Он мог карать и миловать, мог украшать и уродовать природу, мог создавать картины невиданной красоты и устраивать метели. Он захватил пригоршню снега и, закрутившись вокруг своей оси, подобно волчку, рассыпал снежинки вьюгой, которая пробежалась по сугробам и с завываниями ветра скрылась в поле.
Красивый и гибкий парень передвигался по высоченным сугробам легко и непринужденно, словно танцевал, а они будто не чувствовали его веса – на ровной белоснежной поверхности не оставалось даже следов.
Он замер возле дерева, под которым лежала, раскинув руки, черноволосая девушка в короткой яркой куртке. Черные волосы растрепал ветер, а кожа на лице стала фарфорово-белой. Бледно-розовые губы чуть приоткрыты, а на щеках росчерками лежат тени от длинных, припорошенных снегом ресниц – словно потекшая от слез тушь.
Парень присел рядом на снег и осторожно уложил голову девушки к себе на колени, укачивая. Провел ледяной ладонью по щеке и грустно улыбнулся, разглядывая совершенную красоту той, которая почти не дышала. Ледяной сидел в одной позе, баюкая в руках Машу достаточно долго, задумчиво кусал губу, словно не решаясь что-либо предпринять, а потом наклонился и поцеловал остывшие губы.
Вокруг пары закружились в вихре снежинки, поднялся ветер, а Маша, глубоко вздохнув, открыла глаза и не сразу сообразила, что произошло и где она находится. Как ни странно, ничего не болело. Девушка помнила, как летела по склону, помнила удар о ствол дерева, а потом наступила темнота, которую прогнал Лед.
– Ты? – нежно улыбнулась она и коснулась рукой серебристой холодной щеки. Сегодня кожа Ледяного была просто прохладной, как и руки, сжимающие в объятиях, и это было замечательно. Отступил страх.
– Спасибо, что спас. – В глазах парня мелькнула тоска, но Маша предпочла ее не заметить. Девушке было слишком хорошо. Снег оказался мягким, словно перина, а способность чувствовать холод Маша, похоже, утратила полностью. Она лежала в объятиях Ледяного и наслаждалась нереальным, сказочным моментом. «Так просто не бывает! Наверное, я сплю! – подумала она. – Или в беспамятстве. Ударилась головой и еще не очнулась. Хорошо бы это состояние длилось вечно».