Паренек из Уайтчепела

Бергер Евгения Александровна

– … леди Каннинг, если не ошибаюсь.

– Не ошибаешься, – усмехнулся Ридли. – Как догадался?

Джек с гордостью выпятил тощую грудь.

– Это было вполне предсказуемо, сэр, – произнес он. И с видом взрослого, умудренного годами человека присовокупил: – Так какую новую информацию предоставила вам леди Каннинг?

Ридли было забавно наблюдать за своим неожиданным напарником, но он не мог ни признать, что голова у парня работает что надо, исключая, конечно, случаи полнейшего помутнения, такие, как участие в этом преступном грабеже ну или... его экспромт

три месяца назад, когда они ловили Кукловода...

– Любовные письма, – инспектор даже подтолкнул к парнишке одно из писем, тот, впрочем, интереса не проявил.

«Читать не умеет», решил Ридли про себя, как он и думал.

– Можешь прочитать, если хочешь, – обратился он к Джеку с улыбкой. – Ты ведь моим помощником заделался, не иначе. Мне от тебя скрывать нечего...

Как бы ни хотелось Джеку утаить свое полное невежество в этом вопросе, соврать он не решился:

– Сами читайте – я не умею. Не про меня наука... – И через секунду: – Так что там написано? Расскажете?

И Ридли поддел его:

– Слышал присказку: любопытство кошку сгубило?

Джек, абсолютно серьезным и даже каким-то торжественным голосом, отозвался такими словами:

– Полицейский должен быть любопытным, иначе ему ни одного дела не раскрыть. Сами знаете, ведь это вы у нас инспектор...

Ридли вздернул широкие брови.

– А ты вроде как в полицейские метишь, правильно я понимаю?

– А что, думаете не смогу? – с вызовом вскинулся Джек.

Мужчина окинул тощего паренька внимательным взглядом: всего-то достоинства в нем – это большие, полные огня голубые глазищи, больше и смотреть-то не на что.

– Сможешь, почему ж нет? – ответил он абсолютно серьезно. – Вот только подучиться бы надо... Нынче неучей в полицию не берут. – И, выдержав короткую паузу, продолжил: – Я вот что хотел тебе предложить, Джек, – ты только выслушай до конца, не брыкайся раньше времени – в деревню я тебя отправлю, в помощь одной доброй женщине, миссис Гвендолин Уиггинс: ей помощь по хозяйству не помешает, а тебе бы на время из Лондона уехать. Здесь тебя нынче ничто уж больше не держит, разве нет?

Ридли видел, как в процессе его речи меняется лицо паренька: от радостного признания собственной исключительности до полнейшего ужаса в широко распахнутых глазах. И наконец этот ужас выплеснулся одни-единым махом, исторгнутый его залипшими от страха легкими:

– Я в деревню не поеду! Нет, сэр, только не деревня. Это ж хуже смерти, я там не смогу – издохну от скуки.

Ридли усмехнулся:

– Ты сам говорил, что хочешь из Лондона выбраться. Чего ж теперь артачишься?

– Так я ж не в деревню хотел перебраться, – замотал головой парень, – я скорее о Бирмингеме или Манчестере думал. – И с новым витком отчаяния: – В деревне «жаворонку» не выжить, сэр. Лучше сразу прибейте и дело с концом!

Инспектор понял, что тут простыми увещеваниями не обойтись и подпустил в голос металла:

– Послушай, Джек, я написал миссис Уиггинс с просьбой приютить тебя в ее доме...

– Но, сэр... – перебил его было парнишка. Однако Ридли не дал сбить себя

с толку:

– Ты не просто будешь у нее жить: работать будешь и учиться тоже. В школу пойдешь...

– Сэр, пожалуйста, – взмолился Джек несчастным голосом. – В школу ж только малышня ходит... Не могу я в школу – засмеют.

– Так и полицейским тебе, значит, никогда не стать. Забирай свои деньги и проваливай на все четыре стороны! – Ридли махнул рукой, как бы отпуская его не только из этой комнаты, но и из своей жизни одновременно.

Джек даже не пошевелился, впившись глазами в потертый ковер под ногами.

Так прошла минута... другая... часы в доме пробили двенадцать раз.

И тогда Джек сказал, все также не поднимая глаз:

– Лорд Каннинг сегодня поздно вернулся, сразу передо мной, мне Анис сказала.

Инспектор понял, что выиграл эту схватку и просто покачал головой:

– Послушай, парень, не все лорды – преступники. Я понимаю, что Мейбери...

– Не произносите этого имени! – вскричал Джек яростным голосом. – Речь вовсе не о нем... вот и не надо... произносить это имя. – И через секунду, слегка отдышавшись: – И все-таки Каннинг вернулся передо мной... Вдруг это его я преследовал по ночным улицам?

– Джек, – голос Ридли мог показаться почти умоляющим, – Каннингу не было резона появляться в пабе на Флит-стрит... Уверен, он к этому делу не причастен. – И добавил для пущей убедительности: – Мы проверили его алиби: они с друзьями, действительно пережидали дождь в таверне на северной дороге. Они никак не могли оказаться в Лондоне за час до полуночи... Это абсолютно исключено.

И Джек снова сдался:

– Так что там с этими любовными письмами? – спросил он только. – Выходит эту компаньонку убил ее полюбовник, которому она рассказала о своем ребенке? Уверен, этот богатенький сноб отравил сначала мисс Хорн, а потом уже перестрелял банду рыжего Джо...

– … заявившись в дом в звериной маске, которая так тебя напугала, – заключил за него инспектор Ридли, и Джек даже улыбнулся. Выходило действительно глупо! По крайней мере, с маской... – Завтра я еду в Оксфорд, – продолжил свои слова мужчина, – хочу поговорить с корреспондентом мисс Хорн. Возможно, он сможет пролить свет на произошедшие события... А ты, Джек, – он посмотрел на паренька с особым значением, – сиди-ка дома да не вздумай снова соваться на Беркли-сквер, ни к чему хорошему это не приведет. Договорились?

Джек молча кивнул.

– Договорились.

– Тогда иди спать, – отпустил его Ридли, а сам погрузился в размышления.

Миссис Вилсон решила его уморить, в самом буквальном, не переносном смысле... К такому выводу пришел Джек сразу после полудня, когда неугомонная экономка велела ему выкинуть свои «жалкие обноски» в топку кухонной печи, а самому парнишке выкупаться в тазу в закутке у прачечной.

– Мне только вшей в доме и не хватало, – подытожила она свои распоряжения, вручая Джеку кусок хозяйственного мыла. – Да за ушами помыть не забудь. Вот ведь сыскался на мою голову!