Паргоронские байки. Том 4
Шрифт:
Побывал в Зале Пиршеств, где без устали трудились гастроны – эти веселые румяные толстяки, что служат Люгербецу. Погулял по Дому Красоты, таращась на картины и слушая пение муз. Посетил Сады Блаженных, досаждая абхинам, духам великих праведников и подвижников.
А потом он вернулся в конюшни и увидел, что работы столько же, сколько и было. Снова подметать пол, снова чистить стойла и денники, снова таскать воду и сено, снова расчесывать гривы и хвосты.
Монго уселся, скрестив нижние руки, и снова начал размышлять,
Значит, это какое-то испытание. Он должен что-то тут понять. Возможно, что-то изменить к лучшему.
Монго задумчиво прошелся вдоль стойл. Кони выглядели какими-то грустными. Стоят день-деньской, ждут, пока за ними явятся алайсиаги. Никто их даже не выгуливает…
– А их точно не надо выгуливать?! – крикнул Монго старшему конюшему.
– Не надо, – отмахнулся тот, засыпая в кормушки толченые пилюли бессмертия.
– Выгуляю, – решил Монго.
Ничего плохого не случится. Лошади рождены, чтобы бегать на свободе. Есть не сено, а сочную луговую траву. Пить струящуюся воду из родников.
Гривы не нужно расчесывать. В них должен играть ветер.
Монго сделал это в один миг. Пробежался вдоль стойл – и все открыл. Громко хлопнул в ладоши – и кони ринулись к выходу, едва не сбив старшего конюшего.
О, вот теперь Монго стало весело! Небесные кони стали носиться, как безумные, истошно ржать, сбивать колонны и статуи, которых зачем-то было полно вокруг конюшен. Монго прыгал среди этого хаоса, смеялся, хлопал обрадованных коней по крупам.
– Стойте!.. – вопил старший конюший. – Куда?!
Конюшни располагались на огромном облаце, но многие кони уже с него спрыгнули и бежали прямо по воздуху. Под их копытами тоже вспухали крохотные облацы, они мчались куда глаза глядят.
– Лови их, лови, дуралей! – закричал на Монго старший конюший.
– Э, не кричи на меня, конюх, – щелкнул его по носу сим. – Я тут временно работаю, а вообще-то я великий мудрец. Эта работа меня недостойна, теперь я понял.
– Это стихийные кони, дуралей! – в отчаянии сказал старший конюший. – Дикие анирнисиаки! Если они не в стойле и не под седлом – они грозы и ураганы!
Монго почесал переносицу, в задумчивости глядя на лошадей. Да, те постепенно переставали быть конями. Их гривы и хвосты раздувались облаками, с ног срывались потоки ветра, а ржание стало воистину громовым.
– Что ж, и грозы иногда должны погулять, – сказал сим. – Вам здесь не хватает гроз, знаете ли.
Один конь едва не сбил случайного небожителя. Тот слетел со своего облаца и унесся вниз. Другая лошадь ворвалась в большое облаце и разметала его вместе со стоящей там беседкой. Обломки тоже полетели вниз, к прохладе Блаженного
– Возможно, у меня проблема, – задумался Монго, глядя на разрастающийся хаос. – Могу ли я с ней справиться? Наверное, уже нет. Могу ли я оседлать волну? Пожалуй, да.
И он запрыгнул на одного из замешкавшихся коней. Самого крупного и грозного. Тот заржал, встал на дыбы, но Монго ударил его нижними руками по бокам и одновременно показал морковку.
– Посмотри, – сказал он. – Это Морковь Хаоса. Она может быть морковкой – а может быть чудовищем. Прямо как ты можешь быть конем, а можешь – грозой. И лучше бы тебе быть конем.
Конь робко взял морковь мягкими губами.
Ураганная волна катилась по Сальвану, разнося все на своем пути. Облацы разлетались в клочья, божественные дворцы разваливались… все здесь оказалось каким-то хрупким. Небожители, правда, тут же все восстанавливали, создавали заново – но вслед Монго неслись гневные крики.
Пару раз ему уже бросались наперерез. Но могучий конь просто сбивал их грудью, отшвыривал прочь. Наверняка с удовольствием бы топтал копытами, да как тут потопчешь, если под ногами не твердь, а бездонный воздух?
Они все неслись к огромному серебряному дворцу, одному из крупнейших и самых величественных чертогов Сальвана. И когда Монго уже гикал, предвкушая, как его безумный грозовой табун размечет эту громадину… перед ним явилась прекрасная русоволосая дева в охотничьем костюме.
– СТОЙ! – громогласно крикнула она.
И кони замерли.
Их гривы и хвосты утрачивали облачность, они снова становились просто конями. Богиня Вената гневно взглянула на хохочущего Монго и спросила:
– Кто выпустил моих коней?!
– Это было необходимо, – весело сказал ей Монго. – Они очень хотели какать.
– Это сальванские кони! Они не какают!
– Тогда у меня нет объяснений их тупому поведению.
К ним подоспели несколько алайсиаг, старший конюший, еще какие-то небожители. Все они наперебой принялись жаловаться богине на гадкого конюха-обезьяну, который шалости ради устроил погром.
Действительно, отсюда и до самых конюшен Сальван утратил свою дивную гармонию. На целые сотни вспашек облацы потрепались, исковеркались. Словно деревня, по которой пробежался гигантский бегемот… или несметное множество обезьян.
Монго невольно хихикнул.
– Ты еще и смеешься, дерзкий?! – насупила брови Вената.
– О несравненная, я ему говорил, я его предупреждал!.. – сразу стал ябедничать старший конюший.
– Артемида, не спускай ему такого! – крикнула одна из алайсиаг. – Нарежь ремней из его спины!
Ремней из спины Монго не нарезали. Честно говоря, он уже понадеялся, что будет хорошая драка, и приготовился всыпать как следует зазнавшимся небожителям… но этого не случилось. Вената лишь посмотрела на него и молвила: