Пари на невинность, или соблазнить оборотня
Шрифт:
Альфа нахмурился, когда не услышал от меня ничего, кроме тихих всхлипов. Бегло осмотрев меня с ног до головы, он отпустил мои плечи и аккуратно ладонями отнял мои окоченевшие руки ото рта. Большими пальцами стер слезинки и тяжело выдохнул. А я забыла, как дышать, сердце внутри совершило кульбит, и бешено застучало в висках. От растерянности и отката от произошедшего я не сразу поняла, что сейчас произойдет.
– Глупая ведьма, - процедил сквозь зубы оборотень и впился в мои губы злым поцелуем.
Я замерла в его руках, широко распахнув глаза, а внутри все пело и плясало. Кожу закололи миллионы иголочек, а по низу живота
Но альфа не услышал моей внутренней мольбы, он жадно разлепил мои губы и проник внутрь, бешено орудуя языком. Будто его мучала жажда лет десять, а я оказалась прохладным источником. Сильные руки обняли меня, сжали так крепко, что дышать стало тяжело. Хотя от его поцелуя я и так перестала втягивать воздух. Голова закружилась, и я прикрыла глаза, падая в бездну чувств. Запретных, неправильных, опасных.
Когда он меня отпустил, я невольно потянулась обратно к его губам. Втянула жадно смесь хвои и жара его тела, прикоснулась к нежной коже. Но он не позволил. Мягко отстранил меня, пытаясь поймать мой взгляд. В голове ощущалась каша, соображать не получалось, в висках билось одно желание: продолжить. Довести дело до конца. Ощутить его в себе, смыть его тяжестью гадкие воспоминания.
Возмущенный мявк заставил меня вздрогнуть. Я моргнула, а по спине тут же поползли холодные мурашки, ледяным грузом оседая в животе. Я ведь только что чуть не набросилась на мужчину. В порыве страсти! То, что на нас напали, что мама шаабела в спячке, и ее необходимо разбудить - забылось все. В голове билось лишь желание, мои легкие заполнил до упора его запах, а глаза жадно изучали растерянное лицо, плечи и руки. Все то, что могла увидеть и почувствовать, я впитывала в себя без остатка.
– Я рад, что ты жива, - произнес альфа тихо и вдруг поморщился.
Мы оба, не сговариваясь, опустили головы. Шаабел, гневно взирая на нас снизу вверх, прикусил бедро мужчины. По смуглой коже тонкими струйками катилась кровь, а я осознала, что после оборота мужчина ничего не успел на себя накинуть. Волна стыда и смущения накрыла с головой. Я уперлась ладонями в его грудь и попыталась отстраниться.
– Малыш!
– возмущенно зашипела я на котенка, - отпусти Рана быстро! Это не враг!
– Мне нравится, как мое имя звучит из твоих уст, - хриплый голос мужчины заставил меня замереть.
Твердость уперлась мне в живот, я сглотнула и невольно опустила взгляд вниз. Естество мужчины было вполне готово к бою, головка призывно подрагивала. Вся нелогичность ситуации совершенно выбила меня из колеи. Злой котенок, вцепившийся в бедро мужчины, возбуждение Рана, его желание обладать мной. Это все вдруг заставило меня рассмеяться.
Сначала один смешок, потом второй, непонимание в глазах альфы, вперемешку со смущением. А потом меня накрыло с головой. Я подтянула ноги к себе, уткнулась лицом в колени, оттеснив опешившего альфу и смеялась. До икоты, до боли в животе. Смехом снимая напряжение, которое так и не отпускало с самого начала операции.
– Шила, - донеслось до меня обреченное, - горе мое луковое.
Меня подняли на руки, прижали к часто вздымающейся груди и понесли.
– А ты иди следом, защитник, - в сторону сообщил альфа.
Мир закружился перед глазами, когда мужчина прыгнул вниз. Смех отчего-то иссяк, истаял.Сознание путалось, чьи-то крики, мяуканье, все слилось в безумный калейдоскоп. Поэтому я плотнее вжалась
Глава 22
Меня разбудил чей-то влажный нос, упорно тыкающийся меня в щеку. Я недовольно поморщилась и лениво отмахнулась, не открывая глаз. Ухо опалило чужое дыхание, до слуха донесся недовольный фырк, и я ощутила, как теплое покрывало покидает меня.
Я вцепилась пальцами в край и дернула на себя, не позволяя лишить меня уютного укрытия неизвестному террористу.
– Встану - по голове надаю, - пробубнила я невнятно, когда некто все же стянул с меня одеяло.
Я сжалась в комок и попыталась спрятаться под подушку, но ноющая боль во всем теле, которую я до сих пор не замечала, заставила меня охнуть и нехотя разлепить глаза. Передо мной завертелась незнакомая комната. Я моргнула раз, другой и, кряхтя, как столетняя развалина, села. Кровать тоже не походила на мое спальное место в Академии. Я потерла лицо ладонями, отмечая, что правая рука работает хуже левой, а плечо “стреляет” при малейшем движении.
– Что за… - пробормотала я и отняла руки от лица.
Мой непонимающий взгляд встретили небесного цвета глаза, там недовольство чудесным образом мешалось с облегчением. Дымчатая шерсть забавно обрамляла немного приплюснутую кошачью морду, а мясистые лапы настойчиво мяли мою голень. В зубах малыша было мое покрывало.
– Ах, ты!
– повысила я голос, пытаясь вспомнить, когда успела завести кошку, но тут висок прострелило резкой болью.
Я зажмурилась и, подтянув ноги к груди, уткнулась лбом в колени. Воспоминания вереницей нахлынули на мою сонную черепушку, причиняя физическую боль. Спор с близнецами, встреча с альфой, начало практики. Все это вспыхивало в памяти одновременно, будто торопилось сообщить о том, что я спросонья напрочь забыла. Последними всплыли синие глаза шаабела. И все затихло. Голова гудела, наполненная до упора, руки мелко дрожали, а спина покрылась холодной испариной.
После истерики, которую я устроила перед альфой, я не помнила ничего. Кажется, он куда-то собирался меня отнести. Волна стыда прошлась по моему телу, оседая неприятным покалыванием в животе. Я же повела себя как вазимо.
С губ сорвался обреченный стон. После такого представления меня точно отправили в Стылые шхеры. Я с опаской приподняла лицо, которое вновь уткнула в колени, и еще раз огляделась. Меня окружало небольшое пространство. Потолок низко свисал над головой, альфе было бы сложно тут выпрямиться, не то, что совершать иные маневры. Я одернула себя, зачем опять о нем вспомнила? Он теперь на меня и не взглянет, наверное. Ведь я рассмеялась, когда увидела его достоинство. От воспоминаний о внушительных размерах, щеки залил румянец, а низ живота задергал, наполняясь жаром.
Я мотнула головой и снова переключилась на осмотр. Комната не походила на камеру или пещеру. Она больше напоминала нутро палатки. Светлые стены немного подрагивали, будто от ветра, их делили темные каркасные укрепления на равные доли. На пять или шесть, точно не сосчитала. Дверной провал прятался в арке на подобных каркасах, поэтому разглядеть материал входа не удалось. В помещении находилось еще пять кроватей. Узкие, такие же, как в повозке торговцев, они ютились вблизи друг от друга. Едва угадывались проходы между ними. А в воздухе пахло лекарскими отварами и травами.